– Мы едем домой, в «Тару», – быстро объяснила Скарлетт – Янки на пороге. Ретт заберет нас. Это единственный выход, Мелли.

Мелани чуть заметно кивнула и показала на ребенка. Скарлетт подняла маленькое тельце и торопливо завернула его в махровое полотенце. Ретт шагнул к постели.

– Постараюсь вам не повредить, – сказал он успокаивающе и подоткнул под нее простыню. – Давайте-ка посмотрим, сумеете ли вы держаться за мою шею.

Мелани попробовала, но руки бессильно упали. Тогда он наклонился, подсунул одну руку ей под плечи, другую – под колени и осторожно ее поднял. Она не вскрикнула, не застонала, но Скарлетт видела, что она закусила губы и побледнела даже еще больше прежнего. Высоко держа лампу, чтобы Ретту хорошо было видно, Скарлетт пошла к двери, и в это время Мелани повела дрожащей рукой куда-то в сторону стены.

– Что там такое? – мягко спросил Ретт.

– Пожалуйста, – прошептала Мелани, пытаясь показать. – Чарлз.

Ретт смотрел на нее так, словно подозревал, что она в горячечном бреду, однако Скарлетт все поняла и разозлилась. Мелани понадобился дагерротип Чарлза, что висел на стене под его саблей и пистолетом.

– Пожалуйста, – опять прошелестела Мелани. – Саблю.

– О, хорошо, – сказала Скарлетт и, посветив Ретту на лестнице, вернулась снять с крюков саблю и пистолетную кобуру с портупеей. Не очень-то будет удобно тащить все это, имея в руках младенца и лампу. В этом вся Мелани – ее ничуть не волнует, что сама она, можно сказать, при смерти и что янки уже висят на хвосте, зато она ужасно тревожится из-за вещей Чарлза.

Снимая дагерротип, Скарлетт бросила мимолетный взгляд на лицо Чарлза. Большие карие глаза встретились с ее глазами, и она замешкалась, с любопытством всматриваясь в портрет. Этот человек был ее мужем, он несколько ночей провел рядом с нею и дал ей ребенка с такими же, как у него самого, нежными карими глазами. А она с трудом вспоминает его облик.

Младенец у нее на руках размахивал маленькими кулачками, тихонько посапывал и попискивал, она посмотрела на него, впервые полностью осознавая, что это ребенок Эшли, и внезапно отчаянно захотела, всеми силами души, чтобы это было ее дитя, ее и Эшли.

Присси вприпрыжку поднялась по лестнице, и Скарлетт передала ей ребенка. Они торопливо спустились; лампа отбрасывала на стены неровные, качающиеся тени. В передней Скарлетт заметила шляпку и в спешке нахлобучила ее себе на голову, завязав ленты под подбородком. Это была черная траурная шляпка Мелани и не годилась Скарлетт по размеру, но она не могла вспомнить, куда подевала свою собственную.