Скарлетт отступилась, распрягла конягу, всхлипывая от усталости, забралась в тележку и вытянула свои сбитые, ноющие ноги. Вроде бы перед тем, как закрыть глаза, она слышала голос Мелани, слабенький, извиняющийся голосок:

– Скарлетт, можно мне воды, пожалуйста…

Она ответила:

– Тут нету… – и провалилась в сон, даже не договорив.

А теперь вот уже утро, и мир вокруг тих и спокоен, весь в зелени и золотых солнечных лучах. И не видно никаких солдат. Она проголодалась, пить хотелось нестерпимо, все у нее болело, затекло и занемело, и возникал вопрос: как это она, Скарлетт О’Хара, не представлявшая себе отдыха иначе как на тонких простынях и в кровати с мягчайшей периной, – как это она вдруг уснула, словно простая полевая работница, прямо на голых досках?

Ослепшая от яркого света, она перевела взгляд на Мелани и ахнула, ужаснувшись. Мелани лежала недвижная и белая – ну прямо покойница. Скарлетт даже подумала, уж не умерла ли она незаметно. Выглядела она как мертвая. Мертвая старая женщина, с измученным лицом и спутанными, сбившимися в колтун волосами. Потом Скарлетт различила все-таки слабые признаки дыхания и с облегчением поняла, что эту ночь Мелани пережила.

Сделав ладошку козырьком, Скарлетт осмотрелась. По всей вероятности, они провели ночь под деревьями в чьей-то усадьбе, перед домом, вот и подъездная дорожка, посыпанная песком и гравием, убегает в кедровую аллею.

«О, так это же усадьба Мэллори!» Скарлетт обрадовалась, и сердце подпрыгнуло при мысли о друзьях и о помощи.

Но над усадьбой повисла тишина сродни могильной. Вся лужайка, с травой и кустиками, была изрезана колесами, истерзана, изрыта копытами и безжалостными сапогами, дико носившимися взад и вперед, так что ухоженная земля превратилась в сплошное месиво. Скарлетт подняла взгляд дальше, в сторону дома, но вместо белого, осанистого, старинного особняка, так хорошо ей знакомого, увидела только длинный прямоугольник почерневшего гранитного фундамента и две высоких трубы на заднем плане, просвечивающие своим закопченным кирпичом сквозь скрученную, обугленную листву деревьев.

Скарлетт сделала глубокий, судорожный вздох. Что, если и в «Таре» она найдет такое же молчаливое и мертвое? Если и там все сровняли с землей?

«Нет, сейчас мне нельзя об этом думать, – приказала она себе. – Нельзя даже мыслей таких допускать. Стоит только начать об этом думать, и я опять поддамся панике». Но вопреки рассудку сердце забилось, затрепетало и каждым толчком как будто говорило: «Домой! Скорей! Домой! Скорей!»

Пора было снова двигаться в путь, но сначала нужно отыскать какой-нибудь еды и воды, самое главное – воды! Скарлетт растолкала Присси. Девчонка вытаращила глупые со сна глазищи и непонимающе завертела головой.