Присси заверещала пронзительно и бросилась плашмя на дно телеги, прямо на младенца. Мелани слабо зашевелилась, нащупывая руками ребенка, а Уэйд зажмурился и сжался в комочек – он так перепугался, что не мог даже закатить рев. Сбоку затрещали кусты под тяжелыми копытами, и от низкого, глубокого «М-м-му-у» у них заложило уши.

– Да это же корова, обыкновенная корова, – хриплым от страха голосом выговорила Скарлетт. – Не глупи, Присси. Смотри, ты придавила маленького, напугала мисс Мелли и Уэйда.

– Нет, это привидение, – скулила Присси, вжимаясь лицом в бортик повозки.

Скарлетт повернулась с нарочитой неторопливостью, взяла ветку орешника, служившую ей кнутом, и огрела Присси по заду. Она сама была так измотанна да вдобавок ослабла от испуга, что не могла терпеть слабости в ком-то еще.

– Ты полная дура. Поднимись и сядь прямо, пока я всю хворостину об тебя не обломала.

Подвывая и постанывая, Присси подняла-таки голову и, взглянув поверх бортика, увидела, что там и правда стоит корова, белая, в рыжих пятнах, стоит и смотрит на них большими глазами – боязливо, но как бы и с надеждой, как бы чего-то хорошего от них ожидая. Корова наклонила голову и опять заревела, громко, как от боли.

– А она не поранилась? Мне кажется, обычно они мычат не так.

– А мне вот кажется, она потому так мычит, что у нее вымя от молока распирает, и очень надобно, чтоб ее подоили, – высказалась Присси, обнаруживая в известной мере способности к наблюдательности и даже выводам. – Похоже, это корова из стада Макинтоша. Ихние ниггеры угнали коров в лес, чтоб янки не нашли, а эта отбилась.

– Вот мы и возьмем ее с собой, – быстро сообразила Скарлетт. – Тогда будет и молоко для малыша.

– Как это вы себе представляете, мисс Скарлетт, – взять корову с собой? Нельзя нам эту корову вести с собой. От коровы не жди добра, ежели она давно не доена. А у ей вымято во как разбухло, прям горит, небось. Оттого она и ревет, и блажит.

– Ну, раз ты так хорошо во всем этом разбираешься, снимай давай свою нижнюю юбку, рви на полоски и привязывай корову к задку фургона.

– Мисс Скарлетт, вы ведь знаете, нету у меня никакой нижней юбки, уж целый месяц нету, а и была бы, я бы ни за что не отдала ее рвать на веревки. И с коровами я никогда не зналась. Я их боюся, коров-то.

Скарлетт отложила поводья и подняла свою юбку. Под ней оказалось облако из лент и кружев, по-настоящему красивый предмет туалета – но это и все, что у нее оставалось. Она развязала тесьму у пояса и спустила юбку к ногам, выбираясь из пышных льняных оборок. Ретт привез ей это полотно и кружево из Нассау с последним рейсом, когда он еще ходил через блокаду, и она целую неделю трудилась над этим произведением белошвейного искусства. Без колебаний она взялась за подол и рванула. Когда нитки не поддавались, она перекусывала их зубами. Скарлетт работала яростно – перегрызала швы, рвала ткань обеими руками, и нижняя юбка быстро превращалась в ворох тряпья – длинными полосами она падала вокруг ног. Кровоточащие, все в волдырях и водянках пальцы слушались плохо, но она управилась – связала тряпки крепкими узлами.