Дилси трудилась молча, без устали, как машина, и Скарлетт, со своей-то неразгибающейся спиной и рубцом на плече от мешка с хлопком, подумала, что такая вот Дилси – точно на вес золота.

– Дилси, – сказала она, – когда вернутся хорошие времена, я не забуду, как ты тут управлялась. Ты великолепна.

Бронзовая великанша не расплылась в довольной улыбке, не стала извиваться от похвалы, как другие негры. Она повернула к Скарлетт неподвижное лицо и заговорила с достоинством:

– Спасибо, мэм. Но мистер Джералд и мисс Эллен проявили доброту ко мне. Мистер Джералд купил мою Присси, чтобы я не горевала по ней, и я этого не забыла. Во мне есть индейская кровь, а индейцы не забывают тех, кто сделал для них добро. Я извиняюсь за мою Присси. Она очень вертлявая. Вылитая негритянка, в отца пошла. У нее отец был большой летун.

Хлопок медленно, но верно перекочевывал с поля в хижины, и настроение у Скарлетт постепенно поднималось – несмотря на то, что не было помощи от остальных, несмотря на дикую усталость из-за того, что пришлось надрываться самой. Что-то особенное было в этом хлопке – он вселял уверенность, укреплял почву под ногами. «Тара» ведь поднялась к достатку, к богатству именно на хлопке, как и весь Юг, а Скарлетт была южанкой и потому верила, что и «Тара», и весь Юг снова поднимутся, питаемые живительной силой красных земель.

Конечно, хлопка маловато, но это уже кое-что. Она выручит за него немного конфедератских денег, и эта малость позволит приберечь зеленые доллары и золотые монеты бродяги янки до той поры, когда их можно и нужно будет потратить с толком. Будущей весной она постарается заставить правительство вернуть ей Большого Сэма и других негров, которых оно присвоило. А если правительство их не отпустит, она наймет на полевые работы соседских негров. Весной ей надо будет пахать и сеять… Она распрямила натруженную спину, окинула взглядом побуревшие осенние поля и увидела будущие всходы, крепенькие и зеленые, акр за акром.

Весна! Может быть, к весне кончится война, и наступят снова добрые дни. Победит Конфедерация или проиграет, времена-то все равно станут лучше. Что угодно лучше, чем постоянная опасность и набеги обеих армий. Когда война закончится, на плантации можно будет прокормиться честным трудом. О, лишь бы кончилась война! Тогда люди станут пахать и сеять хоть в какой-то уверенности, что осенью соберут урожай.

Война не может длиться вечно. Впереди замерцала надежда. А что? У нее есть сколько-то хлопка, есть пища, есть лошадь и есть небольшая, но драгоценная пачка денег – неприкосновенный запас. Да, худшее осталось позади.