Скарлетт отвязала свою лошадь и теперь стояла держась за узду. На душе было пасмурно.

– Ну, – сказала бабушка и впилась в нее глазами, – что там у вас не так, в «Таре»? Что ты держишь в себе?

Скарлетт посмотрела в проницательные старые глаза и поняла, что сумеет сказать все – и без слез. Никто не посмеет расплакаться при бабушке Фонтейн без особого на то соизволения.

– Мама умерла, – произнесла она ровно.

Ладонь, лежавшая у нее на руке, сжалась крепко, стиснула ее до боли. Морщинистые веки над желтыми глазами на миг опустились.

– Ее убили янки?

– Она умерла от тифа. Умерла… за день до моего возвращения.

– Не думай об этом, – строго приказала бабушка и сглотнула комок в горле. – А твой папа?

– Папа… он не в себе.

– Что ты имеешь в виду? Объясни. Он болен?

– Такой удар… шок… он странный… он не…

– Не надо мне говорить, что он не в себе. Ты хочешь сказать, у него мозги перевернулись?

А ведь это уже облегчение, когда с тобой говорят об истинном положении дел, причем прямо и открыто. Как хорошо, что старая дама не лезет со своим сочувствием, а то ведь не выдержишь и разнюнишься.

– Да, – сказала она мрачно. – Папа потерял рассудок. Он ведет себя как в ослеплении. Кажется, не может вспомнить, что мамы уже нет. О, это выше моих сил – смотреть, как он сидит по часу, поджидая ее, да еще так терпеливо, это он-то, у кого терпения – как у ребенка! Но хуже, когда он все-таки вспоминает, что ее больше нет. Посидит тихо, наставив ухо на дверь, послушает-послушает, вдруг вскочит и затопает вон из дому, и на кладбище. Потом приходит, еле тащится, весь в слезах, и говорит, говорит, все одно и то же: «Кейти Скарлетт, твоя мама умерла. Кейти Скарлетт, миссис О’Хара умерла». Я взвыть готова! Ведь сколько он это говорит, а для меня это точно так же, как в первый раз. Иногда он зовет ее глубокой ночью. Я вылезаю из постели, иду к нему и говорю, что она пошла к нашим черным, кто-то у них заболел. Он сразу поднимает шум: вот, она всегда такая, вечно выматывает из себя все жилы, за больными ухаживает. Ужасно трудно бывает его успокоить и опять спать уложить. Он же просто ребенок. О, как бы я хотела застать здесь доктора Фонтейна! Я знаю, он бы сумел что-нибудь сделать для папы. И Мелани тоже нужен врач. Она все не оправится от своего беби, а пора бы.

– Беби? У Мелани? И она с тобой?

– Да.

– А что она делает у тебя? Почему она не в Мейконе? Там тетка, там родня. Никогда не думала, чтобы ты к ней прониклась особой любовью, хоть она и сестра Чарлза. Ну-ка, расскажи мне все.

– Это долгая история, миссис Фонтейн. Вы не хотите вернуться в дом и присесть?