Только следующим утром у Мелани она осмелилась выложить все, что накипело у нее на душе:

– Ты оскорбила меня, Мелани Уилкс. Ты заставила Эшли и других оскорбить меня! Ты прекрасно знала, что никто не отправился бы домой так рано, если бы тебе не вздумалось потащить всех за собой. О, я все видела! Как только я хотела представить тебе губернатора Баллока, ты сбежала, точно трусливая зайчиха!

– Я не думала, даже не могла предполагать, что он будет присутствовать, – огорченно заметила Мелани. – Хотя все и говорили…

– Все? Значит, все судачили обо мне и перемывали мне косточки, ну-ка признавайся! – в ярости вскричала Скарлетт. – Ты хочешь сказать, что, если бы знала о приглашении губернатора, тоже бы не пришла?

– Да, дорогая, – тихо произнесла Мелани, опустив глаза, – я тоже бы не пришла.

– Черт возьми! Значит, ты смогла бы плюнуть мне в душу вместе со всеми?

– О господи! – взмолилась Мелани. – Я не хотела причинить тебе боль. Ты мне как родная сестра, милая моя, ты вдова моего Чарли, и я…

Она робко коснулась руки Скарлетт, но та резко освободилась, сожалея, что не может наорать на нее, как это делал Джералд, бывая в сердцах. Мелани спокойно выдержала взгляд злых зеленых глаз разгневанной Скарлетт и, расправив худенькие плечи с достоинством, которое странно контрастировало с ее детским лицом и хрупкой фигурой, продолжала:

– Извини, моя дорогая, что обидела тебя, но я не могу разговаривать ни с губернатором, ни с кем-либо из этих республиканцев или перевертышей. Я не стану с ними разговаривать ни в твоем доме, ни в чьем-либо другом. Ни за что, пусть даже это может показаться… может показаться… – Мелани запнулась, подбирая наиболее сильное выражение, – грубостью с моей стороны.

– Ты осуждаешь моих друзей?

– Нет, милая. Но это твои друзья, а не мои.

– Так ты осуждаешь меня за то, что в моем доме оказался губернатор?

Загнанная в угол Мелани стойко выдержала взгляд Скарлетт.

– Дорогая, то, что ты делаешь, делаешь с полным правом на это. Я люблю тебя, доверяю тебе, и не мне тебя судить. И я никому не позволю осуждать тебя в моем присутствии. О, Скарлетт… – Внезапно Мелани заговорила взволнованно, и в ее тихом голосе зазвучала жгучая ненависть: – Неужели ты можешь забыть, что эти люди сделали с нами? Ты можешь забыть смерть Чарли и потерянное на войне здоровье Эшли? А спаленные «Двенадцать дубов»? Нет, Скарлетт, ты никогда не забудешь того ужасного солдата со шкатулкой твоей матери, которого ты застрелила своей рукой! Ты никогда не забудешь, что люди Шермана сделали с «Тарой». Как они украли даже наше белье, пытались сжечь усадьбу и едва не забрали саблю моего отца! И этих людей, которые грабили, пытали и заставляли нас голодать, ты, Скарлетт, пригласила к себе! Тех самых людей, которые поставили черных над нами, которые грабят нас и запрещают голосовать нашим мужчинам! И я не могу забыть. Я никогда не забуду и не позволю забыть моему Бо, научу ненавидеть этих людей моих внуков, моих правнуков, если Господь позволит мне до них дожить! Скарлетт, как ты можешь забыть?..