– Не будешь против, если я тебя заплету?

Он вполоборота взглянул на меня и улыбнулся:

– Можешь делать со мной всё что захочешь.

Я взяла из рюкзака щётку и распустила его волосы, которые тяжёлой тёмно-каштановой волной покрыли лопатки. Какие густые и прямые, и ни одной спутанной пряди. Вик не отрывался от чтения, но порой – я замечала – косился на меня и ложился затылком в руки, ластясь. Если бы не поджимало время, я могла бы возиться с его волосами ещё очень долго. Я подхватила пряди с огненно-красного гребня на макушке, зачесала волосы со лба назад и вплела их в тугой колосок. Вик заметил:

– У тебя такие лёгкие руки, чикала.

– Просто мне нравится это делать.

Он притянул меня за руку к себе и усадил на колени. Потом, взяв ладонь, поцеловал её в самом центре и согрел дыханием.

– За какие заслуги и кем ты мне была послана?

Сердце пропустило удар. Я беспокойно посмотрела на Вика. Верю ли я, что встреча наша была странным образом предопределена судьбой, или думаю, что это случайность? Ответа я и сама не знала.

В девять мы были уже в машине и выехали на трассу. Вик выдержал много моих шуток по поводу своей одежды, но, к чести своей, сознался: с чувством стиля у него неважно. Он надел презабавные чёрные брюки для бокса. До самых колен по штанинам извивались белые осьминожьи щупальца. Поверх майки в рубчик в тон брюкам набросил нежно-голубую гавайскую рубашку в белый цветок. И, как изюминка – надел тёмно-коричневую замшевую куртку с бахромой, обшитую костяными украшениями и бисером.

– Они очень удобные, – отрезал он, заметив, что я смотрю на его брюки и улыбаюсь. – Перестань пялиться!

– Тебя кто учил так круто одеваться? Мне придётся заняться твоим стильным образованием.

– Индейцы вообще очень крутые, ты что же, не замечала? Все эти банданы, штаны смешные… – он подвигал бровями, заставив меня прыснуть со смеху, и вдруг указал на небо: – На фестивале, надеюсь, у всех при себе есть дождевики. Смотри, там уже вовсю льёт.

Низкие тёмные тучи набухшей ватой нависли над землёй, и небо позади нас заволокло сизой пеленой дождя. Рыжая прерия была прекрасным фоном для непогоды, и я залюбовалась видом, прислонившись лбом к стеклу.

Мы миновали милю за милей и держали путь западнее Биг Бэнда, к самой его границе. Там, на территории резервации, и находилось ранчо дядюшек Вика. Пару раз за нашими спинами гремел гром. Вик, глянув в зеркало заднего обзора, посерьёзнел.

– Нужно добраться до ранчо, пока не началась гроза, – сказал он. – Не хотел бы я, чтобы молнии настигли нас в прерии.

Заметив, что я притихла, он постарался отвлечь меня разговорами, но затем всё же замолчал: Вик не слишком болтлив в принципе, зато включил радио и настроил местный канал. Там играло кантри.