На следующий день Ригель не пошел в школу. Норман спустился по лестнице и с неловкой улыбкой сказал, что подвезет меня и что Ригель чувствует себя не очень хорошо: еще не прошла начавшаяся вчера головная боль.

В тот день я не могла сосредоточиться на уроках, мысли постоянно возвращались к тем нескольким словам, которые он прошептал, думая, что я сплю.

Я вышла из школы под моросящий дождь и огляделась: не хотелось столкнуться с Лайонелом.

На лабораторной я села за километр от него и избежала разговора.

— Идешь домой? — Билли посмотрела на меня из-под облака кудрей. Взгляд у нее, как и все последние дни, был потухший, если не безразличный.

— Ага!

Она молча кивнула. Темные круги под глазами, осунувшееся лицо не скрывал даже капюшон.

— Ну ладно, — пробормотала она.

В эту минуту ей было так же одиноко, как и мне. Я почувствовала, что Билли нуждалась во мне — в подруге… Она повернулась, чтобы уйти, и тут я схватила ее за полу толстовки.

— Подожди!

Она вопросительно посмотрела на меня.

— Хочешь сходим в забегаловку, съедим чего-нибудь вредного и вкусного? Она задумалась.

— Сейчас?

— Да! За перекрестком есть бистро, в нескольких шагах от моста.

Билли какое-то время смотрела на меня неуверенно, затем достала телефон и дрожащими пальцами нажала на вызов.

— Скажу бабушке, что мы с тобой немного покутим.

Мы кутили почти до вечера. Пообедали сэндвичами, потом сидели на диванчике в бистро, пережидая сильный дождь и потягивая шоколадные молочные коктейли. Много болтали. Билли сказала, что ее родители, вполне возможно, вернутся к концу месяца, но она не особо на это надеялась. Сейчас мы как никогда были нужны друг другу, чтобы поговорить о том о сем, отвлечься от тяжелых мыслей.

— Спасибо, — сказал она мне, когда мы наконец вышли на улицу.

Я ободряюще улыбнулась и нежно пожала ей руку.

Домой я шла уже под лучами уличных фонарей. Вдруг зазвонил мобильный. — Анна? Привет…