— Я рассказала психологу о его проблеме из лучших побуждений, чтобы он это учитывал. Наверное, в разговоре он упомянул болезнь, и Ригель плохо отреагировал.

— Нет, — прохрипела я.

Казалось, у меня в голове шторм, я вообще перестала что-либо понимать.

Это неправда. Если он болен, я об этом знала бы. Мы с Ригелем выросли вместе, на глазах друг у друга. Это неправда…

И тут ко мне подкралось непрошеное воспоминание: Ригель сидит на кровати, смотрит на меня непроницаемым взглядом и говорит: «Во мне что-то сломалось, и это уже никогда не починить».

Мир распался и снова сложился за одно мгновение, все детали встали на свои места, сложились в правду.

Периодические головные боли. Смятение Анны, когда у него была температура. Их сообщническое молчание, неразрешимая загадка для меня.

Ригель в свой день рождения, вечером, в своей комнате, схватившийся за волосы, с расширенными зрачками.

Ригель сжимает кулаки, щурит глаза и пятится от меня.

Ригель в коридоре, его рык раненого зверя за спиной: «Хочешь меня исправить?»

Я пыталась сопротивляться этому нашествию воспоминаний, но они цеплялись одно за другое и затуманивали зрение. Наконец в памяти возникла последняя деталь новой картины мира. Маленький Ригель за пианино в Склепе. Кураторша, как и всегда, протягивает ему белый леденец.

Она давала ему не леденцы. Это были таблетки.

У меня перехватило горло. Я едва могла слышать доктора, который продолжал говорить. — Когда такие травмы случаются у человека с хрупкой психикой, его мозг стремится защитить систему. Бессознательное состояние, в которое он впадает, в большинстве случаев переходит в… необратимую кому.

— Нет, — выдохнула я.

Меня трясло, и все повернулись в мою сторону.

Он спрыгнул с моста ради меня. Хотел спасти меня. Ради меня.

— Ника… — Нет!

В приступе тошноты я наклонилась вперед, горло обжег желудочный сок, разъедая то, что осталось от моего тела. Кто-то подошел, чтобы придержать меня, но я оттолкнула его.

Боль накрыла меня черным колпаком, и я потеряла последнюю ниточку, связывающую меня с реальностью.

— Нет! — истошно крикнула я и свесилась с кровати, пытаясь дотянуться до Ригеля. Я не верила, что это конец.