– Мама? – изумленно воскликнул я и резко прикусил язык.

Я должен был быстро ретироваться, пока она не увидела мое лицо, которое больше напоминало сырой кусок мяса, но сейчас в скорости мог соревноваться разве что с черепахами.

Мама обернулась, но на ее лице не отразилось ни испуга, ни удивления, лишь печаль и… чувство вины.

– Mon fils, – глухо прошептала она, прижимая руку к груди. Другой рукой она машинально продолжала помешивать яичницу.

– Где Тина? – спросил я, неловко пряча лицо от маминого пристального взгляда.

В памяти всплыли образы, как Тина купала меня и обрабатывала раны. Утешала, пока я, как сопливый ребенок, плакал в ее объятиях.

– Тина уехала на благотворительную ярмарку, которую организовала для помощи Сабрине.

Что я там говорил о ненависти к себе? Она уже грозилась пробить потолок и устремиться в стратосферу.

Тина организовала ярмарку.

Тина поговорила с Айви насчет благотворительного фонда.

А что сделал я, чтобы помочь сестре? Потерял сознание во время боя. Точнее, как сказал доктор из бойцовского клуба, словил паническую атаку.

– Закари, я… – замялась мама, кусая губы, и я сразу понял, что она нервничала. Это была наша семейная привычка.

– Почему ты дома? С кем Рири?

Я прошел к столу и, стараясь не кряхтеть как старик, сел на стул, после чего осторожно прислонился к спинке с мягкой обивкой.

– Она с Лайлой. Вчера вечером я приехала домой, чтобы принять душ и взять чистую одежду, а тут… – Мама неопределенно махнула руками и тихо всхлипнула. – Тина сказала мне, где ты был. Зачем ты согласился участвовать в незаконных боях? Зачем снова все взвалил на себя?

Блестяще. Мне мало проблем в жизни, так теперь еще и это?

– А я должен был сидеть и ждать чуда?

– Тебя могли покалечить, сделать инвалидом или убить. Как ты не понимаешь, что ты не один? Мы семья и должны справляться со всем вместе.