Выдернув руку, Кейт выбежала из палаты.

И только на втором этаже, в женском туалете, отделенная от мира зеленой металлической дверью кабинки, она позволила себе заплакать.

Много часов спустя Кейт все еще сидела в комнате для посетителей, давно успевшей опустеть. Днем здесь было немало народу – группки людей с остекленевшими взглядами прижимались друг к другу в ожидании новостей о родных. Но ближе к ночи даже волонтер, работавший за стойкой, ушел домой, и в помещении установилась мертвая тишина.

Никогда еще время не ползло так медленно. Заняться было нечем, отвлечься не на что. Она попыталась было полистать журналы, но все они оказались немецкими, а картинки ее внимания не привлекали. Даже звонок домой не помог. Без Талли, помогавшей ей держаться на плаву, она медленно тонула в море отчаяния.

– Миссис Райан?

Кейт вскочила на ноги:

– Здравствуйте, доктор. Как прошла операция?

– Все совершенно хорошо. В мозге было сильное кровотечение, поэтому отек не спадал. Но теперь мы его остановили. Есть повод надеяться на лучшее, ладно? Проводить вас в палату?

Кейт важно было одно: он жив.

– Спасибо.

Когда они проходили мимо сестринского поста, доктор спросил:

– Вы желаете, чтобы я вызвал вашу подругу, Таллулу? Я предполагаю, что вам сейчас не хочется быть одинокой.

– Не хочется, это верно, – ответила Кейт. – Но Таллула мне больше не подруга.

– Вот как? Ладно. Вы должны верить, что он проснется. Я за свою жизнь видел немало так называемых чудес. Я думаю, вера часто играет роль.

– Я боюсь надеяться, – тихо сказала Кейт.

Доктор Шмидт остановился у двери в палату и посмотрел на нее:

– Я не говорил, что верить просто. Я только говорил, что верить необходимо. И вы ведь здесь, с ним рядом, да? Для этого нужна особенная смелость.

Он похлопал ее по плечу и ушел, а Кейт осталась стоять одна у закрытой двери в ослепительно белом коридоре. Сколько времени прошло, прежде чем она шагнула в палату, села на стул возле кровати? Бог его знает. Закрыв глаза, она заговорила с Джонни тихим, срывающимся голосом, толком не понимая о чем, но веря, что знакомый голос способен стать огоньком среди непроглядной тьмы и за этим огоньком можно выбраться на свет.

Очнулась она уже утром. В окно струился, заливая бежевый линолеум и серо-белые стены, яркий солнечный свет.