– Войдите, – сказала Кейт, поднимаясь повыше на кровати, стараясь казаться более стойкой, чем на самом деле.

В спальню вошла Мара, уже одетая в школу: джинсы на бедрах, розовые угги и серая толстовка с капюшоном. Она попыталась улыбнуться, но вышло не очень.

– Бабушка меня послала с тобой поговорить.

Кейт испытала огромное облегчение просто оттого, что дочь оказалась в одной с ней комнате. Она переместилась на середину кровати и похлопала ладонью по матрасу рядом с собой.

Но Мара села напротив, прислонилась к обитому шелком изножью кровати, подтянула к груди острые колени – они торчали наружу из ее любимых драных джинсов.

Кейт с тоской вспомнила о том времени, когда могла просто подхватить дочь на руки и прижать к себе. Сейчас ей это было необходимо.

– Ты ведь знала, про что будет программа, да?

– Талли со мной все обсудила. Сказала, что это поможет.

– И?..

Мара дернула плечом:

– Да я-то просто на концерт хотела.

Концерт. Бесхитростный эгоизм этого ответа покоробил Кейт. Она и забыла про концерт, про то, как Мара сбежала из дома. После поездки на Кауаи все это совершенно вылетело у нее из головы.

На это Талли, похоже, и рассчитывала. Заодно и Джонни убрала с дороги, чтобы не нарушил планы.

– Скажи что-нибудь, – попросила Мара.

Но Кейт сама толком не знала, что сказать, как со всем этим обойтись. Ей хотелось, чтобы Мара поняла, какой эгоисткой была, как сильно ее обидела, но она не собиралась взваливать на дочь вину за произошедшее. Этому грузу место на плечах Талли.

– А тебе не пришло в голову, когда вы с Талли сочиняли свой план, что мне будет больно и обидно?

– А тебе не приходило в голову, что мне больно и обидно, когда меня не пускают на концерт? Или в боулинг ночью? Или…

Кейт подняла руку.

– Понятно. Мара по-прежнему пуп земли, – произнесла она устало. – Если тебе больше нечего сказать, можешь идти. У меня сил нет с тобой ругаться. Ты повела себя эгоистично и обидела меня. Если сама этого не понимаешь и не готова принять за это ответственность, мне тебя жаль. Все, уходи.

– Ну окей. – Мара нарочито медленно встала с кровати. У двери она замерла и обернулась: – Когда Талли придет…