– Что?

– Я пытаюсь, и пытаюсь, и пытаюсь, но это безнадежно. Двадцать лет мы вместе, а я все равно чувствую, что ты одной ногой за дверью. И понятия не имею почему. Всякий раз, когда я хочу это понять, ты просто отключаешься. Ты как стальной сейф, Элизабет. Иногда я думаю, что у меня и не было шанса. Иногда я думаю, что ты действительно предпочла бы навсегда остаться одна – только ты и, может, еще вибратор. Маленький кусочек пластмассы, которым ты пользуешься каждый вечер, – вот твой идеальный компаньон. Несложный и неприхотливый. Это все, для чего хватит места в твоем крошечном сердце.

Наступает полная тишина, нарушаемая только шумом дождя и треньканьем телефонов, которое теперь звучит еще громче, но оба продолжают его игнорировать. Он снова смотрит на нее и, как всегда, когда причиняет ей боль, немедленно раскаивается.

– Прости, – говорит он, делая шаг к ней. – Я не это имел в виду.

Она знает, что сейчас произойдет. Он подойдет, чтобы осторожно и ласково заключить ее в объятия, и, если она не будет против, он в конце концов прильнет губами к ее губам в легком поцелуе, и, если она не будет против, поцелуи станут сильнее, глубже, настойчивее, и, если она не будет против, он будет добиваться примирительного секса сегодня вечером, после того как Тоби ляжет спать, и, если она не будет против, завтра же он начнет планировать романтические свидания, и весь день будет пытаться флиртовать с ней в переписке, и всякий раз, пересекаясь с ней в квартире, будет долго и нежно обнимать ее, хотя у нее много работы, и все это будет утомительно и тягостно. С Джеком всегда так: всякий раз, когда она соглашается выполнить одно его желание, это только порождает новые желания. Кажется, она только и делает что удовлетворяет потребности всех вокруг, находится уже на пределе сил и возможностей, и все равно этого недостаточно. Ее всегда мало. Он никогда не бывает доволен. Он всегда требует большего. Каждый момент близости, которую она ему дарит, возвращается к ней в виде многократно возросшей потребности, и поэтому она как бы дробит эти моменты на мелкие части и стратегически отдаляется от него так, чтобы не вызвать недовольства или паники, и сейчас, в эту минуту, в этой пыльной комнате, ей кажется, что оно того больше не стоит – не стоит ухищрений, необходимых, чтобы быть замужем за этим человеком.

– Господи, – произносит она таким тоном, что он замирает на месте. – Ты как эмоциональная пиявка, Джек. Ты бездонный колодец, тебе всегда мало.

– Элизабет, милая.

– Ты строишь из себя такого романтика, но на самом деле за этой маской ты просто испуганный ребенок, который хочет внимания. Маленький потерянный мальчик, вцепившийся в первого же человека, проявившего к тебе интерес, – в меня.