Похоже, наш разговор и дальше продолжится в рамках таких вещей, как погода, флора и фауна, поскольку безопасных тем для разговора у нас не осталось.

Я с трудом заставляю себя посмотреть Брайану прямо в глаза:

– Спасибо за то, что ты это сделал.

Я благодарю его за то, что отошел в сторону, дав возможность Уайетту сходить с Мерит на матч. Брайан дергает плечом:

– Ну… я не могу этого отменить. – (Смысл: отменить Уайетта.) – Итак, – Брайан наклоняется, зажав руки между коленей, – теперь о Вин.

– Да.

– Она ушла мирно?

– Скорее всего. Ее муж был рядом, когда все случилось. – Я бросаю на Брайана быстрый взгляд. – Я не доставила письмо. Это так, к сведению.

Брайан удивленно смотрит на меня. Мы сидим в круге света фонаря над входной дверью и глядим, как ветер треплет преждевременно покрасневший лист, отрывает его от дерева и кружит на карусели смерти.

– Дон, – нарушает молчание Брайан, – прости меня.

– Полагаю, мы с тобой израсходовали пожизненную квоту на эти два слова, – говорю я с бледной улыбкой.

Но Брайан продолжает, будто не слышит:

– Я чувствую себя примерно так же. – Он показывает на опавший лист, похожий на лужицу крови на траве. – Меня тоже прилично потрепало разными ветрами, но это все чувства. – Брайан произносит слово «чувства», точно оно ругательное. – Для ученого это как криптонит. – (Я сижу неподвижно, предоставляя мужу возможность высказаться.) – Я был страшно зол на тебя. Когда ты уехала, я жутко рассердился. Ждал и не мог дождаться твоего возвращения, чтобы хорошенько тебя отчитать. Но я практически не получил такого шанса, и это все изменило. Будто я смотрел с совершенно другой точки зрения, а именно с той, которую раньше не брал в расчет. Мы с тобой заложили фундамент, существующий уже пятнадцать лет. Быть может, ураган и разрушил наш дом, но костяк по-прежнему здесь. – Очень медленно, чтобы я при желании могла отдернуть руку, Брайан накрыл мою ладонь своей. – Мы построим наш дом заново, и на сей раз он будет вдвое прочнее, потому что теперь мы знаем, где трещины в конструкции и как их заделать. – Брайан буквально гипнотизирует меня взглядом. – Дон, ты не можешь сбросить со счетов то, что у нас было. Я знаю, что не можешь.

Как-то раз, когда Мерит училась в начальной школе, она вернулась домой в слезах. Она рассказала подруге по секрету, что ей нравится один мальчик, а к концу перемены об этом уже знал весь класс. «Я больше никогда не смогу никому доверять», – всхлипывала Мерит. Моим первым порывом было сказать дочери: «Да, ты должна доверять только мне. И так во веки веков». Но вместо этого я спросила Мерит, как она определяет, заслуживает ли подруга доверия. Мерит задумалась на несколько секунд, перебирая короткий список своих друзей. Одна девочка поделилась с ней шоколадным батончиком «КитКат». Другая потеснилась, пустив Мерит за стол для ланча, за которым не было свободных мест. Оказывается, столь незначительные действия могут иметь критическое значение. Вы доверяете кому-то, кто освобождает вам место в его или ее жизни… место, настолько большое, что, когда вы уйдете, этот кто-то будет ощущать ваше отсутствие. Вы дарите кому-то ваше обнаженное сердце, завернутое в вопрос: «А что ты с ним сделаешь?»