Очнувшись от воспоминаний, я смотрю, как Уайетт улыбается Мерит:

– Я с удовольствием сходил бы на твой матч. Скажи, какие ваши командные цвета. Я раскрашу лицо, надену карнавальные бусы и стану неприлично громко орать.

Мерит заливисто хохочет, и я думаю: «А у него это хорошо получается. Завоевывать ребенка».

Но потом я перевожу взгляд на Брайана, у которого хватило благородства его отдать.

После обеда, когда Уайетт собирается обратно в отель, я провожаю его до автомобиля. Мы останавливаемся, прислонившись к машине, и Уайетт притягивает меня к себе, поглаживая дырявый занавес моих волос. Уайетт надежный, сильный, полный жизни. Лучшего аргумента против смерти невозможно найти.

– Знаешь, я хотел это сделать, как только ты вошла. Ты выглядела такой… раздавленной.

Я еще сильнее сжимаю руки:

– А я хотела, чтобы ты это сделал, еще не успев переступить через порог. Но понимаю, почему ты не стал. – (Уайетт изображен на фоне ночного неба, на голове – корона из звезд.) – Я чуть не умерла, увидев тебя за одним столом с Брайаном.

– Должен признаться, я не ожидал такого приглашения, – говорит Уайетт и, замявшись, добавляет: – Олив, он… хороший человек. Если уж у нас тогда не получилось быть вместе, я рад, что у тебя хотя бы был он. – (Можно представить, как нелегко далось Уайетту, с его непрошибаемой самоуверенностью, такое признание.) – Но все же не настолько рад. – Уайетт нежно меня целует.

Не знаю, отчего так получается, но когда Уайетт обнимает меня, это всегда как в первый раз. Я прижимаюсь к нему теснее, страстно, отчаянно желая его. Собственно, мне следовало давно привыкнуть, но я по-прежнему не перестаю удивляться: насытив свои чувства Уайеттом, я становлюсь еще голоднее.

Уайетт прислоняется лбом к моему лбу:

– Расслабься, Олив. Тебе нет нужды залезать мне под кожу. Ты уже там.

– Я скучаю. Хочу засыпать рядом с тобой, – признаюсь я.

– А я хочу просыпаться рядом с тобой. Мы словно в какой-то чертовой готической сказке, когда днем ты со мной, а после заката тебя забирает злой колдун. А давай-ка завтра днем ляжем в кровать и снимем заклятие.

Если бы все было так просто. Если бы это заклятие я не наложила на себя сама.

Проводив глазами автомобиль, в котором уехал Уайетт, я поднимаюсь на крыльцо, но не вхожу в дом, а сажусь на качели. Я думаю о Вин, о Мерит, а потом, будто вызванный медиумом дух, на крыльце появляется Брайан.

Ни слова не говоря, он садится рядом со мной. Я слышу стрекотание цикад и перекличку квакш в лесном пруду.

– Сейчас вроде бы не сезон для них, – задумчиво произносит Брайан. – Ведь скоро осень.