Открывшаяся ей часть пейзажа, ограниченного деревянной рамой, рисовала заснеженные кроны деревьев. Совсем недавно не было столько снега. Прошедшие дни… – недели? – смешались в голове в единое месиво, будто пропущенные через воронку воспоминаний. Когда успело так замести? Сколько же она проспала? И почему он не разбудил пораньше, как обычно?

Шумная птица за окном перестала скрестись и, взмахнув крылышками, упорхнула прочь, словно почуяв неладное, прежде чем послышался щелчок дверного замка. Девушка инстинктивно сжалась, свернувшись калачиком, и прикрыла глаза.

Знакомый резкий запах парфюма достиг обоняния, и ее вновь одолела тошнота, заставив туго сглотнуть. Кровать позади Беатрис прогнулась под весом вошедшего, и тяжелая ладонь легла на ее затылок.

– Я знаю, что ты не спишь, милая. Пора вставать.

Как всегда: он видел больше, чем она хотела бы показать. Пытаться обыграть его – бесполезная затея. Беатрис больше и не пыталась. Проклятая выученная беспомощность.

– Я так устала… – Ее голос все еще был сиплым от долгого сна.

– Очередной кошмар?

Она крепко зажмурилась. Не хотелось вдаваться в подробности сна. Когда-то Беатрис делилась многим с этим мужчиной, когда-то казалось, что можно доверить ему свои страхи, когда-то верила, что он не осудит…

Боже, как она ошибалась. Как же была глупа и наивна, словно все те жестокие жизненные уроки, истерзавшие и душу и тело, ничему не научили.

– Где ты был? – перевела она тему, освобождая себя от необходимости отвечать.

– Ездил в город.

– А что там? – нашла в себе смелость поинтересоваться. Нужда была сильнее страха, а ей необходимо было знать. Знать, что он не сделал того, чего Беатрис так опасалась.

Хмыкнув, мужчина не скрыл удивления от расспросов, потому что обычно она была молчалива. Ему нравилось, когда она кротко молчала. Но все же ответил:

– Да так, засиделся тут с тобой в нашем гнездышке, что забыл купить подарок тетушке Рут. Представляешь, как некрасиво бы вышло? Сходил на рождественскую ярмарку, а затем поехал к ней в гости. Мы разговорились, и я решил переночевать в квартире в городе. Знаю, не стоило оставлять тебя в неведении, но было поздно, – спокойным тоном поделился он. Знал, что она не возразит. Не посмеет.

И Беатрис промолчала. Любопытство и тревога в убийственной смеси одолевали, но сил на длительные беседы не оставалось. Она так и лежала неподвижно, пока мужчина, сидящий позади, перебирал ее черные пряди, как часто любил делать. Это его успокаивало. Но почему-то не сейчас. Беатрис слышала его дыхание. Надрывное. Несдержанное. Словно ему было невмоготу молчать.