– Пить, сэр? Или плакать?

Он окинул меня измученным взглядом, но я снова поднесла ему кружку:

– Я не позволю вам выпить слишком много.

Он поднял бровь, будто говоря: «Тебе меня не остановить», но все же взял кружку и выпил почти до дна, морщась от резкого, обжигающего напитка. Последний глоток он велел сделать мне. Я подчинилась, чтобы не спорить.

– Я оставила вашу флягу здесь, у постели, на всякий случай. Она полная, и вода в ней вкусная и прохладная.

Я убрала оловянную кружку в рюкзак.

– Спасибо.

Я снова легла на постель, повернулась лицом к нему.

– Он вас узнал. Он назвал вас Робом.

– Да. Он знал, что я… здесь. Видел меня в ночь праздника в честь дофина.

– И вы его тоже видели.

– Да. Я с ним говорила.

– И не сказали мне об этом.

Слезы хлынули у меня ручьем, так что я не могла ответить. Он ждал, низко опустив голову, словно я его предала, и это лишь усилило мои муки.

– Мне было слишком больно, – проговорила я, сжимая зубы, стараясь сдержать волны эмоций, что вздымались внутри.

– Почему?

– Он т-так изменился.

– Мы все изменились. И только к худшему. – В его голосе слышалась скорбь. – Неужели вам так сложно довериться мне, Самсон?

– Это не доверие, сэр. Это страх.

– Страх? Но чего? Я знаю, кто вы.