Дот эти места напоминают родную деревню, хотя нить, связывающая ее с домом, так истончилась, что уже не держит. Она думала написать матери — сообщить о своем замужестве, — однако мать не умеет читать, да и большинство ее знакомых тоже, поэтому Дот оставила затею. Узнав об этом, Екатерина сама отправила письмо кому-то в Рай-Хаус, чтобы оттуда передали новости семейству Фаунтин. Вскоре пришла весточка: все здоровы, Малютка Мин вышла замуж за Хью Паркера, давнего ученика отца, а мать теперь работает прачкой в Рай-Хаусе — наверняка не без содействия Екатерины.

* * *

В Ричмонде процессия останавливается пообедать и отогреться. Надолго задерживаться нельзя — зимой темнеет рано, а в Гринвиче нужно быть засветло, поэтому вещи быстро загружают на баржи, и путешествие продолжается по реке — через Лондон, мимо всех королевских дворцов. На фоне темнеющего неба светятся окна Саутварка, и Дот вновь дивится повороту судьбы, благодаря которому оказалась сейчас на этой барже. Что-то ждет их всех впереди?..

Бледная Екатерина кутается в меха и теребит привязанный к поясу мешочек с распятием. Она кажется необыкновенно хрупкой, и, глядя на нее, Дот осознает, как много еще тайн королевского двора остается недоступно ее пониманию.

Дворец Гринвич, Кент, январь 1547 года

Дворец Гринвич, Кент, январь 1547 года

Екатерина стоит у окна и смотрит, как дождевые капли наперегонки стекают по стеклу. Собираясь в струйки вдоль свинцового обрамления, они перетекают к следующему стеклянному ромбу и образуют маленький ручеек.

В последние несколько недель жизнь стала адом. Двенадцать дней рождественских пиров Екатерина непрерывно улыбалась, так что щеки сводило от фальшивого веселья. Эдуард, Мария и Елизавета праздновали Рождество вместе с ней; королевские дочери настолько привыкли к пренебрежению отца, что даже не заподозрили неладного.

Мария расцвела, словно из куколки наконец превратилась в прекрасную бабочку, и Екатерина считает это свой заслугой. А Елизавета — все та же гордячка, и решительно поднятый подбородок скрывает присущую ей уязвимость.

Семья, хрупкая, как венецианское стекло, стоит на грани распада. Екатерина продолжает играть роль королевы и матери, однако в глубине души ощущает себя ничтожеством. Она не в силах заполнить пустоту в душе Елизаветы, для которой стала единственной настоящей матерью — не считая няни, госпожи Эстли, которая во всем потакает воспитаннице и трясется над ней, будто курица над золотым яйцом. После праздников Елизавета уехала в Хэтфилд, и госпоже Эстли никто не будет мешать трястись над ней дальше.