– Готова?

– Готова.

Мэриан открыла дверь, едва Итан нажал на звонок. Эшлин отважилась на улыбку. Однако хозяйка дома не ответила тем же, что напомнило Эшлин – даже при наличии приглашения их вторжение в жизнь Мэриан было нежелательным.

Она оказалась на удивление высокой и стройной, брючный костюм из угольно-серого шелка явно сшит на заказ. Белая блузка и искусно повязанный шейный платок придавали ей строгий и деловой вид. Минимум макияжа, простые жемчужные серьги, стянутые в узел темно-каштановые волосы. Она выглядела, как богатая аристократка. Ну или так, как Эшлин всегда представляла себе богатых аристократок. Ухоженная, красивая и словно не тронутая временем, несмотря на свои шестьдесят с лишним лет.

Сдержанно кивнув, Мэриан отступила от двери.

– Ну, проходите и снимайте пальто. Подозреваю, это надолго.

Внутри дома их встретил аромат лимонного масла и пчелиного воска. Прихожая была длинной, с низким дубовым потолком и стенами, обшитыми полированными темными панелями. На второй этаж вела широкая лестница с массивными перилами, а на стене вдоль нее висели картины в массивных рамах, придавая помещению немного музейный вид.

Мэриан повесила их пальто и провела визитеров через гостиную, обставленную впечатляющей коллекцией антикварной мебели восемнадцатого века, отполированной до блеска. Это была красивая комната, просторная и светлая, а ее главным экспонатом служил великолепный рояль, занимающий целый угол.

Эшлин прищурилась, чтобы прочитать надпись, нанесенную золотом над клавишами: «Заутер». Название незнакомое, но инструмент определенно дорогой.

– Какой красивый рояль.

– Я купила его для Закари, – сказала Мэриан, и ее лицо слегка смягчилось. – Когда ему было десять. А через год он открыл для себя скрипку. С тех пор рояль собирает пыль, а я так и не могу с ним расстаться. Говорю себе, что однажды научусь играть, но времени никак не хватает. Однако на нем удобно держать фотографии. – Она указала на небольшую коллекцию снимков в рамках, отражающихся в глянцевой черной поверхности рояля. – Вот, это Закари, три или четыре года назад.

Эшлин рассматривала лицо на фотографии, скуластое и несомненно красивое. Ярко-голубые глаза, тонкий прямой нос, тяжелая волна темных волос падает на лоб. Особенное внимание привлекал его рот, с полными, чувственными губами – возможно, из-за едва сдерживаемой улыбки. Эшлин вспомнила детские снимки Закари, на которых он так же заразительно улыбался.

– Очень привлекательный парень, – сказала Эшлин. – Красивые глаза.

– Да, он всегда был очарователен. А здесь, в красной рамке, Илезе, его сестра.