– Да! – со смехом вмешалась Илезе. – Ты привезла нас в Марблхед, в тот большой дом, продуваемый сквозняками. Мы думали, замерзнем насмерть в ту первую зиму. Но пришло лето, и мы научились плавать, ходить под парусом, искать моллюсков на пляже и тогда поняли, что мы наконец дома. Девочкам там тоже нравится. Им не терпится вернуться этим летом. Мы все поедем на свадьбу дяди Закари, и девочки просто на седьмом небе от счастья, правда, мои дорогие?

Девочки еле-еле откликнулись на вопрос матери. Было очевидно, что им давно пора спать. Лида, опустив глаза, притихла, а Далия и Мила ссорились из-за последнего куска десерта.

– Жаль, Закари не смог приехать, – сказала Мэриан, подписывая счет за ужин и закрывая маленькую кожаную папку. – Не на банкет в честь награждения, а на сегодняшний ужин. Он был бы рад встретиться с вами обоими. Но он только что вернулся из тура и не осмеливается просить себе дополнительные выходные в оркестре. Мне хотелось бы, чтобы он жил поближе. Я так надеялась, что он переедет в Бостон. – Она грустно улыбнулась. – Я скучаю по нему.

Эшлин и Итан украдкой переглянулись.

– Кто знает. Может, он еще переедет, – сказала Илезе, обнимая сонную Лиду и притягивая ее к себе. – Девочки тоже были бы рады, живи он ближе. Даже я, хотя никогда не признаюсь в подобном этому страшному болвану.

Эшлин не смогла сдержать улыбку. Несмотря на ее притворное ворчание, Илезе, несомненно, любила брата.

– Вы двое были близки в детстве?

– Да, просто неразлучны. Мы много переезжали, поэтому стали лучшими друзьями друг для друга. Но когда стали старше, нашли новых друзей, и у каждого появились собственные интересы. Бедная мама. В подростковом возрасте мы ругались как кошка с собакой. Я была книжным ребенком и воспринимала все очень серьезно, а брат никогда ни к чему не относился всерьез, кроме своей музыки, поэтому мы вечно о чем-то спорили. Но при этом всегда поддерживали друг друга. Этого у нас не отнять.

Эшлин бросила на Итана еще один понимающий взгляд и слишком поздно осознала, что Мэриан это заметила. Ее глаза встретились с глазами Эшлин – тревожное признание и невысказанная мольба о молчании.

– Что ж, – сказала Илезе, не обратив внимания на то, как переглянулись ее мать и Эшлин, – мне жаль прерывать беседу, но девочек нужно отвести в комнату. Я обещала позвонить Джеффри до одиннадцати. Чудесный был вечер. Надеюсь, этим летом мы увидим вас обоих у мамы. Я распоряжусь отправить вам приглашение на свадьбу. А можете еще приехать на Хануку. Мы научим вас играть в дрейдл[5]. Однако предупреждаю: мы безжалостны. – Она отодвинула стул и улыбнулась. – Что ж, доброго вам вечера.