Коринн резко поворачивается ко мне.

– Как ты посмела привести его сюда? Убирайтесь! Оба!

Я не двигаюсь с места.

– Нам нужно кое-что обсудить.

– Вон! Сейчас же!

– Помнишь мои письма, Коринн? Что ты с ними сделала?

Ее взгляд на мгновение затуманивается, затем она отводит глаза.

– Ничего не знаю ни о каких письмах.

– Ты подменила их. Как тебе это удалось?

Она смотрит на меня, ее лицо выглядит пустым. Коринн все такая же самодовольная и надменная, все еще уверена, что способна контролировать всех и вся. Но она ошибается. Она ошибалась тогда и тем более сейчас.

– Мы пришли за ответами, Коринн, и без них не уйдем. Так что, если не готова применить к нам физическую силу, просто расскажи то, что мы хотим узнать.

Она медленно и оценивающе пробегает глазами по Хеми.

– Так значит, «мы»? Ты и газетчик все-таки вместе? Зачем ты пришла? За моим благословением?

– Нет никаких «мы», – холодно отвечаю я. – Ты об этом позаботилась. Неясно только, каким образом тебе удалось. Расскажи, как ты подменила письма.

Коринн подается вперед, видимо, желая выглядеть угрожающе. Вместо этого вид у нее просто угрюмый, капризный – и немного испуганный.

– Что за наглость врываться сюда и что-то требовать. Как будто я тебе что-то должна. Я ничего тебе не должна! Теперь уходите оба, иначе я вызову полицию.

– Вызывай. И позвони в газеты. Пресса непременно ухватится за такой материал. Жители Нью-Йорка давно не читали о грязном белье Мэннингов. У меня впереди весь день.

Коринн откидывается на спинку кресла, стареющая королева на своем потертом троне. Она закрывает глаза и глубоко вздыхает, ее губы становятся бледнее.

– Оставь меня в покое.

– Брось, Мэриан, – говорит Хеми. – Она не может тебе ответить, потому что рассказывать нечего. Хотя ценю твои попытки выбить признание из умирающей женщины. Но даже твоя сестра не способна совершить то, в чем ты меня уверяешь.