– Ева тебя не привлекает? – Он хохотнул. – Извини, но в это я не поверю. Когда ты смотришь на нее, у тебя слюни текут. Я ведь и зашел к вам в гости, чтобы посмотреть, как вы там с ней ладите. Что ж, ей удалось меня впечатлить.

Мне вдруг вспомнилась та пара из чебуречной: рыжая Нина и парень в белой куртке. «Бывают люди, которым для гармоничных отношений нужны конфликты», – сказала Нинина подруга, и, похоже, именно так дела обстояли у Алика с Евой. Других объяснений у меня просто не находилось.

Трудно передать, что я чувствовал в тот момент. Ева, казавшаяся мне самой прекрасной девушкой на свете, и этот ужасный психопат Алик были вместе. Как такое вообще допускала природа?

– В этот раз она даже не оставила мне ни одной подсказки, – продолжил Алик. – Хотела по-настоящему спрятаться, дурочка. А все из-за тебя, Чёртов. Но только не думай, до победы еще далеко. Хочу пригласить тебя к нам в гости. Приезжай на чай. Посмотришь, как мы живем. Вместе. Может, и мне удастся тебя впечатлить?

– Нет. Спасибо. Я болею и могу вас заразить.

– Ты не понял! Это не просьба.

– Все, Алик, обсуждать тут нечего. У меня температура, поправлюсь, может, встретимся и обсудим. – Я торопился попрощаться с ним, чтобы поскорей позвонить Наташе и предупредить об опасности.

– Хорошо, – неожиданно покладисто отозвался он. – Пока.

В трубке повисла тишина.

Голосовое сообщение от Наташи было отправлено в пятнадцать ноль пять, и в нем, вдобавок к вопросам о моем самочувствии, она сообщила, что едет по очень важному делу, подробности которого заставили бы меня немедленно поправиться, но пока это все еще секрет.

Стоило признать, что Алику удалось не только сделать мне больно, но и напугать.

С замирающим сердцем я набрал Наташин номер, попутно прикидывая, что в выходные ей стоит отсидеться дома, а к понедельнику, возможно, я поправлюсь и смогу снова приходить за ней в школу.

Гудки проходили, но она не отвечала. Однако почти сразу, как только я сбросил вызов, с ее телефона пришло сообщение. Точнее, фотография. Наташа и Ева на стульях в каком-то темном помещении. Лица обеих заплаканные. У Евы на губе ссадина, а на скуле синяк – в точности такой же, как был в лагере. Наташины косички растрепались и топорщились во все стороны, руки сложены на коленях. Алик стоял позади них, чуть наклонившись, и широко улыбался. В одной руке у него был телефон с включенным экраном, в другой – ключи.

Я увеличил фотографию. Часы на экране показывали шестнадцать двадцать два, дата – сегодняшняя. На ключах я разглядел брелок с изображением уробороса.