А потом Алик перезвонил с Наташиного телефона:

– С тобой, Чёртов, по-другому нельзя. Ничего не понимаешь. Тебе объяснить, во что мы будем играть, если ты не появишься здесь через полтора часа? Или сам догадаешься? Наташа, правда, не хочет, говорит, правил не знает. Но это поправимо. А Еве пришлось рассказать, что ее спасать ты отказался. Нет повести печальнее на свете, чем повесть о разлученных влюбленных.

– Где я должен появиться?

– С этого момента игра началась. Время пошло, и лучше не трать его по пустякам типа походов в полицию. Тогда обязательно кто-то пострадает. И тебе придется жить с этим.

Я бросился искать визитку Габриэллы с адресом «Уробороса», а когда нашел, позвонил Сане.

– Я не знаю, что происходит. Но у Алика, похоже, окончательно крыша поехала. Можешь прямо сейчас съездить со мной в одно место? Он девчонок, Наташу и Еву, в заложницы взял.

– Ого! – Саня заинтересовался. – Вот прямо сейчас не могу, но к семи, думаю, получится.

– Ладно. Пришлю адрес. Если перестану отвечать на звонки, обратись в полицию.

Проверив оставшиеся на карте сбережения, я вызвал такси.

За эти дни во мне скопилось столько адреналина и нереализованных эмоций, что под их воздействием болезнь притупилась.

«Уроборос» отыскался в полуподвальном помещении на одной из немногих жилых улочек промышленного района на юго-востоке Москвы.

Я немного постоял, бессмысленно уставившись на черную железную дверь с золотистой табличкой, где было написано «кафе» и еще что-то непонятное на латыни, потом открыл дверь.

Внутри было темно. Я достал из кармана телефон, но, пока включал на нем фонарик, вдруг явственно уловил запах сандала. В том, что Ева где-то здесь, сомневаться не приходилось.

Первым делом я отыскал на стене возле входа выключатель: было бы глупо отправиться обследовать незнакомое помещение, даже не попытавшись это сделать. Нажал сразу несколько клавиш, и, действительно, свет зажегся. Тусклый, рассеянный, несколько лампочек в дальнем углу неприятно мерцали, словно собираясь вот-вот перегореть, но осмотреться получилось. Я находился в довольно большом пыльном зале кафе. Половину его занимали столики, слева – прилавок для приема заказов, за ним виднелась закрытая дверь кухни, а чуть правее впереди располагался деревянный помост сцены, где стояло пианино и сидели на стульях жалкие брошенные ростовые куклы: медведь и заяц.

Они были самым ярким пятном здесь, поэтому я прямиком направился к ним, но не успел сделать и пары шагов, как уловил позади себя движение и резко обернулся.

Алик был одет весь в черное, как тогда, когда схватил Еву возле подъезда, только без маски.