Вкус и запах не возвращались почти три месяца. Готовить я не мог. Мир потускнел. Исчезло все, что когда-либо приносило радость. Я просто существовал. Делал привычные вещи, потому что так надо, и совершенно ничего не хотел. Совсем ничего.

Только лежать и смотреть в потолок. Лежать и смотреть. Но я просто лежал и смотрел – я не страдал. У меня нашлось достаточно сил, чтобы обойтись без драм.

На этом белом потолке белый Ош брел по снежной пустыне в беспросветное никуда.

Однако дофамин все же творит чудеса. Благодаря ему человек адаптируется к тяжелым условиям, не умирает от страха или невыносимой боли. Дофамин обеспечивает выживание и пробуждает предчувствие счастья.

Из-за дофамина мы движемся вперед, вспоминаем свои прошлые жизни, прислушиваемся к бессознательному, верим в родство душ и вечную прекрасную любовь.

И из всех четырех гормонов счастья один лишь дофамин способен указать дорогу к замку, стоящему к востоку от солнца, к западу от луны.

В начале мая, возвращаясь пешком из колледжа, я вдруг уловил едва различимый аромат свежескошенной травы. Остановился и, не поверив, еще раз хорошенько принюхался, прислушиваясь к ощущениям. И тут произошло немыслимое.

На меня вдруг обрушился водопад запахов, вкусов и цветов, я будто в одно мгновение перенесся из мира немого черно-белого кино в фееричную диснеевскую анимацию.

Ошалев от нахлынувших чувств, я закрыл глаза и около минуты стоял, подставив лицо солнцу и вдыхая ароматы весны и города так глубоко, что закружилась голова.

А потом я ожил и снова стал самим собой.

Достал телефон и, ничуть не колеблясь, набрал номер Евы. С каждым следующим бесконечным гудком сердце предательски замирало. Прошло столько времени, она могла передумать, забыть обо мне, полюбить кого‑то другого.

Но откуда-то взялась же эта странная, необъяснимая уверенность, будто она все же любила меня?

Наконец я услышал в трубке тихий женский голос:

– Алло.

– Привет! – сказал я. – Как дела?

– Здравствуйте, – отозвался голос. – Вы, наверное, звоните Еве? Это ее мама. Ева оставила мне свой телефон.

Я был озадачен и немного разочарован.

– А как же мне теперь ее найти? Меня зовут Ян, и мы с Евой… дружили.

– Ян? – переспросила женщина, и я приготовился услышать, что она ничего не знает и Ева велела никому не сообщать ее новые координаты, но вместо этого ее мама спросила: – Тот самый Ян? Из лагеря?

– Ева говорила обо мне? – удивился я.