– Нет, конечно. Она смотрит на меня так, будто уверена, что я собираюсь забрать у ее матери все деньги, или всю любовь, или то и другое сразу.

– Вот дурочка.

Либби улыбнулась.

– Пожалуй, не стоит ее в этом винить. Я свалилась на нее из ниоткуда, и для нее это, конечно, большой шок.

– Но ты же этого не добивалась.

– Согласна. Но ей от этого не легче.

– Уверена, этот дневник – очень хороший знак. Элайна хочет быть с тобой в контакте, несмотря на все опасения и недовольство Лофтон.

– Видимо, да, – согласилась Либби.

– Так Элайна ответила на все твои вопросы? Помнится, у тебя всегда имелся целый список вопросов к своей настоящей матери.

– Мне не представилось возможности обо всем ее расспросить. И вообще я была слишком огорошена всем этим.

Сьерра провела пальцем по изображению фиолетового ириса в уголке страницы.

– Она не просто так тебе это прислала, Либби.

– Почему было просто не рассказать мне все то, что мне необходимо знать? Не понимаю, зачем прятаться за письмами и дневниками?

– Мы сейчас говорим об Элайне или о твоем отце? – осторожно уточнила Сьерра.

– Сейчас? Отец мой вообще впереди всех в списке претензий! Почему он не мог мне просто взять и рассказать?!

– Быть может, он боялся тебя потерять. Он и так уже потерял жену.

Либби с раздражением испустила шумный вздох.

– С чего мне вдруг от него отворачиваться из-за таких-то вещей?

Сьерра на миг сцепила пальцы в замок, потом развела ладони:

– Логика и чувства редко разговаривают на одном языке.