– Нравится тебе это или нет, но судьба свела нас вместе. Родственников не выбирают, верно?

Лофтон подняла ко рту лоток. Пару раз она натужилась в рвотных позывах, заставив Либби встать и отвернуться.

– Я больше чем уверена, что Элайна хочет, чтобы мы с тобой подружились, и ей, видимо, представляется, что сейчас лучший для сближения момент, – произнесла Либби.

– Пока тебя не было, у меня все было хорошо. Она любила только меня, и мы с ней были лучшими друзьями. Она всегда называла нас «двое амигос».

– Ну, а теперь будут «три мушкетера».

– Вот именно. Аж тошно.

Либби вновь подступила к койке, однако на сей раз осталась стоять.

– У меня нет ни малейшего желания вклиниваться между вами. У меня была чудесная мать. – Она глубоко вдохнула. – И чудесный отец.

Лофтон резко села на постели, подавшись вперед, и ее снова вырвало. Либби, прижав ладонь к животу, поспешила от койки прочь.

– Сейчас позову медсестру, – вызвался Коултон.

Либби опустилась на стул в другом конце палаты и положила голову на руки. У нее и у самой в животе уже несколько раз скрутило.

– Что за гадости ты напилась?

Лофтон утерла губы тыльной стороной ладони.

– Это был скотч. Папа станет рвать и метать, когда узнает, что я уничтожила его бутылку «Johnnie Walker Blue».

– Ну, по крайней мере, у тебя хороший вкус. – Сделав глубокий вдох, Либби посчитала про себя, пока желудок не успокоился.

– А с тобой-то что не так? – спросила Лофтон.

– Слегка беременна.

– Что?

В этот момент в палате появилась медсестра, проверила у Лофтон пульс и давление, сменила ей лоток. Когда медсестра ушла, Либби заметила синяки и ссадины еще и на руках у Лофтон.