– Боже мой, как же так, – повторяла она на ходу. Вскинула взволнованно глаза, протянула руку. – Давай я помогу, спускайся.

На ней было летнее батистовое платье цвета слоновой кости, с кружевным высоким воротом и пышными оборками. Завитые щипцами волосы она убрала в модную прическу высоко на голове. Не верилось, что еще накануне эта молодая женщина носила скромный конторский наряд и ютилась в тесной студии.

– Я представлю тебя, – зашептала она, обняв Делию за плечи. – Не волнуйся, все будут только рады.

Втроем они вошли в дом – и их тут же обступили, загалдели хором: старшие братья и сестры Грейс, их дети, какие-то еще родственники. Запомнить всех было невозможно, и Делия лишь потерянно водила помутнелым от сна взглядом. Вдовая мать семейства – высокая, дородная дама – покровительственно улыбалась поверх голов. Улучив момент, Грейс что-то тихо сказала ей и, едва церемонии закончились, увела Делию наверх. Там, в просторной спальне с тремя кроватями, они наконец остались одни.

– Что случилось, милая? – спросила Грейс, усадив ее рядом с собою в кресло. – Почему ты не уехала на праздники?

Ох, как нелегко было открыться, заново пережить все потрясения! Но молча страдать – тяжело вдвойне. Запинаясь и глотая слезы, Делия рассказала ей и про письмо, и про Эдвина; а потом, обессилев, закрыла лицо руками.

– Бедное дитя, – Грейс, невидимая, теплая, источающая фиалковый аромат, притянула ее голову к себе. – Я знала, что это добром не кончится. Но теперь все хорошо. Мы больше не оставим тебя одну. Сейчас пойдем обедать; ты ведь, наверное, хочешь есть?

– Но как же я сяду за стол в таком виде? – расстроенно сказала Делия, опустив руки на колени. – У меня ведь ничегошеньки нет с собой!

– Ой, да какая ерунда! Сейчас подберем что-нибудь.

Она с живостью поднялась и распахнула платяной шкаф, стоявший в углу; но тут в дверь постучали.

– Мисс Грейс, там вас просят к телефону. Какой-то джентльмен…

– Я сейчас, – сказала она и скрылась в коридоре.

Не зная, чем себя занять, Делия принялась осматриваться. После спартанских интерьеров Орлиного гнезда эта уютная комната, отделанная любовно и со вкусом, радовала глаз. Маленькие картины, там и сям, украшали зеленые стены; комод и столик для умывания были накрыты кружевными салфетками, как у Агаты, а перед большим туалетным зеркалом стоял пуфик, искусно расшитый золотыми нитками. Захотелось остаться здесь: лечь в широкую мягкую постель, а перед этим вымыться в настоящей ванне… Господи, какой дурой она была, воображая, как войдет в свой собственный дом после замужества! Сколько мечтала, сколько придумывала идей – ведь ей предстояло этот дом обставлять. У Ванессы она боялась и табуретку сдвинуть, чтобы не нарушить блейковских догматов о простоте и скромности в быту. А так хотелось стать хозяйкой в собственном жилище! Где теперь эти мечты? Он наверняка и думать забыл о ней.