— Когда тебе выгодно, Феликс Евгеньевич, — «Крона» единая и неделимая фирма. Когда не выгодно, «Крона-Куртаж» — дочернее предприятие, со своим балансом.

— Опять ты меня выставляешь жучком, — устало произнес Феликс.

— Не жучком, Феликс. Извини, — Чингиз встал, шагнул к Феликсу и положил ему руку на плечо. — Извини… Мы становимся собственниками, капиталистами. Может, это не совсем красиво выглядит со стороны, но ничего не поделаешь. Каждый из нас по-своему становится на ноги. Нас пока разносят центробежные силы. Это потом, с опытом, мы, наверно, придем к выводу, что центростремительные силы надежней. А пока инстинкт самосохранения ввергает нас в авантюры…

— Красиво говоришь, сукин сын, — как-то отстраненно обронил Рафинад.

— И я не удивлюсь, если завтра твой лысый стукач Гордый обнаружит и у Рафаила какой-нибудь стратегический план, — продолжал Чингиз.

— Так можно оправдать любую подлость, Чингиз Григорьевич, — усмехнулся Феликс. — И Женьку Нефедова тоже. И Генку Власова…

— Ну, с Власовым это не так… А с «Катраном» посложнее, — ответил Чингиз. — Мы ведем игру, и ставки наши крутые и рисковые. С Женькой Нефедовым, надеюсь, я разберусь. Только не надо мне мешать, не надо ко мне подсылать филеров.

Чингиз умолк. Вздохнул и направился к выходу из кабинета.

— И все же, Джасоев, — Феликс поднялся с дивана и сунул руки в карманы просторного пиджака, — я постараюсь многое забыть из нашего разговора. Но при условии, что ты найдешь более приличного компаньона для строительства лесозавода… Не знаю, как остальные отцы учредители, но я категорически против привлечения бандитов как холдинговых партнеров в наш сибирский бизнес.

Чингиз задержался в дверях, обернулся, хотел было что-то произнести, но передумал…

Феликс вернулся к столу, тяжело сел, раскинув полы пиджака, словно серые ласты, и хмуро обронил:

— Ну? Что скажешь?

— Насчет чего? — благодушно произнес Рафинад. — Так много тем для разговора.

Феликс напрягся — мелькнула мысль, что Рафинад имеет в виду ту, уже давнюю историю в Доме кино. Неужели Инга не сдержала обещание и все рассказала? К чему тогда был ее ночной телефонный звонок в тихую мамину квартиру на улице Савушкина?

— Много тем для разговора? — через силу повторил Феликс. — Тогда давай поговорим об Инге.

— Об Инге? — удивился Рафинад. — А что говорить об Инге? Работает… с нашего с тобой благословения. Дело для нее новое — магазин еще сырой, службы не отлажены. Но не жалуется, наоборот, меня загоняла: то ей надо, это ей надо. Сложности на старой работе, в больнице. Ее не хотят увольнять. Предложили взять месяца три за свой счет в надежде, что она вернется обратно, в лабораторию.