Их военный госпиталь расположился тогда в самом центре города, в стилизованном под замок сооружении, названном «французской» гостиницей. Из красного кирпича, с двумя отвесными, срезанными, гранчато-круглыми башнями, здание это и в самом деле отдаленно смахивало на какую-то средневековую крепость.

Ева, возбужденная зрелищем разворошенного людского муравейника, в который она попала благодаря военной судьбе, тогда еще в форме капитана медицинской службы, с красным крестом на белой нарукавной повязке, на всякий случай, в свободные минуты бродила по нешироким улицам, которые густым веером разбегались от небольшой площади, в центре которой стояла гостиница. Присматривалась к многонациональному людскому потоку, прислушивалась к чужим и непонятным звукам речи, то гортанным, то по-птичьи щебечущим. Прислушивалась и думала: «Не хватало меня еще и здесь, в Маньчжурии. Где только меня не носило после Ташкента!» Тернополь, Сандомир, разрушенная до основания Варшава. Наконец также до основания разрушенный авиацией союзников Дрезден, в котором и застал ее счастливый День Победы! Потом праздничная Москва. В Москве Ева прожила несколько дней, в то время когда части ее армии уже направлялись на Дальний Восток. В Москве посчастливилось увидеть и праздничный Парад Победы, триумфальный салют, всенародный праздник победителей. И саму уже ярко освещенную по вечерам Москву! И вот снова война! Дальний Восток, Китай, Маньчжурия, Мукден. Возможно, где-то тут, в Китае, находится и он, Андрей. Ведь это страна, в которой он живет, работает, изучил ее язык, полюбил ее культуру и написал о ней столько книг.

Раненых на полях боя той дальневосточной действительно молниеносной войны поначалу в их госпитале было не так уж и много. Были это главным образом легкораненые или просто больные. Стало быть, впервые за всю войну она имела возможность осмотреться вокруг и что-то почитать, даже отдохнуть и оглянуться на прошлое…

Но в один из дней ее относительный покой закончился. В госпиталь привезли и поместили в отдельную палату нового раненого, молодого подполковника, Героя Советского Союза. Привезли его в бессознательном состоянии, с закрытыми глазами, сплошь забинтованного. Признаки жизни в нем проявлялись лишь слабым стоном или неразборчиво, будто во сне, сказанным словом. Он был то ли накрыт миной, то ли просто наехал на нее. У Евы не было ни времени, ни возможности выяснять это. Да и не до того было, — главное было в том, что на ее руках оказалась человеческая жизнь, еле теплившаяся в молодом, еще несколько часов тому сильном и крепком, а теперь на куски порванном теле. У него были раздроблены руки, особенно левая, иссечены ноги и живот, усеяна мелкими осколками грудь; чудом оказалась неповрежденной голова и обескровленное, желтое, без единой царапинки лицо.