Когда я дома запер за собой дверь, возбуждение все еще отдавалось во мне дразнящей дрожью. Ощущение было такое, словно я раскрыл какую-то тайну и жаждал поделиться ею с кем-нибудь; словно я получил изумительный, но запретный дар. Все тело колотило, я вновь и вновь представлял себе приоткрытый рот Агаты, блузку, плотно охватывающую хрупкое тело. На какое-то мгновение я отдался наслаждению.

Потом я снова открыл глаза. Так нельзя. Агата моя пациентка, я ее врач, и моя работа состоит в том, чтобы помогать ей! Я схватил пальто и решительно поспешил назад, в сгущающиеся сумерки.

Напитанный влагой прибрежный воздух подействовал, как необходимый мне холодный душ, и когда я прошелся туда-сюда, возбуждение спало. Меня охватила усталость, я едва доковылял до дома, а перед моим внутренним взором все стоял образ плачущей Агаты.

Глухой, немой и слепой

Когда я несколькими днями позже вышел из лечебницы, день постепенно превращался в вечер, а число предстоявших приемов сократилось с 275 до 266.

Солнце висело над самыми крышами, и кроме равномерного постукивания трости о землю слышалось одно только пение птиц. Время от времени мой взгляд задерживался на фамилиях, написанных на почтовых ящиках, мимо которых я проходил, но знакомы мне были не многие из них. С учетом того, с каким количеством местных жителей я побеседовал за все это время, казалось просто поразительным, что за пределами лечебницы я встречаю лишь некоторых. Иногда мне приходила в голову мысль, что я их всех придумал; даже мадам Сюррюг превратилась для меня в реально существующего человека, лишь отпросившись из лечебницы по болезни.

Подъем давался тяжелее всего на последнем участке пути, и я был рад, когда добрался до девятого дома. Рука автоматически нащупала в кармане пальто ключ, и тут я краем глаза уловил какое-то движение. Это был мой сосед, и меня охватило дьявольское желание вытащить из тени на свет и его тоже. И вот в попытке превратить его в живого человека, из плоти и крови, я приподнял шляпу и воскликнул: – Добрый вечер, сосед!

Он стоял ко мне боком и не отреагировал на мое приветствие. Открыл почтовый ящик, достал оттуда письмо и снова запер ящик. Только собравшись уже вернуться в свой сад, он поднял глаза и заметил меня. Он вежливо кивнул, и я предпринял еще одну попытку: – Добрый вечер, сосед.

Он улыбнулся и снова кивнул, и, поддавшись внезапному порыву, я шагнул к нему навстречу и сказал: – Не кажется ли вам странным, что два человека могут жить бок о бок, как мы, через стену друг от друга, и оставаться незнакомцами?