Никто не заслужил такой муки. Ардерик переглянулся с Оллардом, шагнул вперёд и довершил дело одним замахом.

Кровь мгновенно залила помост, протекала через щели, капала с края. Ардерик шагнул в алое пятно, поднял голову за рыжие вихры и с поклоном протянул Элеоноре.

— Правосудие свершилось, — прошептала Элеонора побелевшими губами. К ней бросились служанки, поднесли к губам чашку…

Глухо, как сквозь воду, прозвенел отброшенный Эслингом меч, простучали его шаги — он бежал с помоста, и никто его не остановил.

— Я ждал, он хоть меня попытается убить, — разочарованно протянул Оллард, и Ардерик только сейчас заметил в вырезе дублета кольчугу. — Ни на что не годен!

***

— Воды!

— Госпоже дурно!

— Да уберите вы эту голову! Вздумал тоже, совать женщине в тягости этакие мерзости!

— Мне лучше. Прекратите галдеть! И воду уберите. Я не хочу пить.

Баронесса оправилась от обморока почти мгновенно, и Верен сразу потерял к ней интерес. Глупо было думать, что женщина, видевшая столько смертей за зиму, будет ошеломлена казнью.

Ардерик поймал благодарный кивок баронессы, повернулся к толпе и высоко поднял мёртвую голову. Рёв поднялся такой, что над лесом испуганно взмыли птицы. Следом в толпу швырнули клетку, и за криками почти не было слышно треска — прутья разломали в щепки, растащили на память.

Верен опустил арбалет и отёр лоб. До последнего ждал, что либо барон что-нибудь выкинет, либо Шейн. Теперь всё было позади, и радость за Ардерика затапливала с головой. Сотник против обыкновения молчал: толпу было не перекричать, да и не нужно было ничего говорить.

Вот какова победа — в бою её не видно. Должно пройти время, когда мёртвые будут оплаканы, а раны залечены — вот тогда приходит осознание и настоящее упоение совершённым. Правильно они не добили Шейна на острове. Теперь пожинали чистую победу, не подпорченную болью и скорбью. Вызревшую, полную.

— Голубь! — вдруг вскрикнул Такко, указывая вверх. Из стаи всполошенных птиц вырвалась крылатая тень и юркнула в разорённую голубятню — впервые после зимы.

Ардерик опустил мёртвую голову и проводил птицу взглядом, в котором мешалось предвкушение и торжество.

— Вот и вести из столицы, — негромко сказала баронесса.

Баронесса с графом удалились в замок. Верен с Ардериком остались — нужно было присмотреть за порядком. Люди, как безумные, рвались к помосту, чтобы коснуться окровавленных досок — одна тьма знала, зачем, будто мало было пролито крови этой зимой. Здесь же крутился бард, что пел о подвигах баронессы на Солнцестояние, и вскоре люди уже напевали незамысловатую балладу, пересказавшую недавние события на свой лад: