– Неужели Халосет – обманщик? – наперебой заговорили ученики.

– Халосет слишком болтлив, – задумчиво произнес Тутмес. – Но в его словах есть доля истины, – он встрепенулся. – А пока займемся работой. Процесс лепки долог и кропотлив. Но потом требуется еще большее умение – при заливке глины гипсом, – он показывал, как это делается. – Нельзя дожидаться, пока глина высохнет и потрескается, но нельзя и немедленно мочить ее, иначе все тонкие черты размоются, и ваша работа окажется напрасной. Но, – глядя на озадаченные лица детей, добавил он. – Этому вы научитесь еще быстрее, чем лепке. В застывший гипс надлежит поместить мокрое тонкое полотно, которое бы повторяло все линии гипсового слепка. А потом полученную форму вы опять заливаете гипсом. Этот гипсовой портрет можно использовать как угодно: снимать с него копии, делать золотые маски. Так поступают все скульпторы, чтобы не терзать модель утомительным позированием, – Тутмес осекся, предчувствуя новый вопрос, но ученики молчали, зачарованные его работой.

Тутмес взглянул на получившийся портрет…

На него из глины смотрело лицо фараона Эхнатона.

– Учитель! – раздался внезапный шепот со стороны дверей.

– Почему ты прервал урок? – Тутмес был крайне недоволен.

– Учитель! – повторил Халосет, и не подумав извиниться или уйти.

– Что случилось? – вскипая, скульптор подошел к ученику вплотную.

– Пойдем со мной, – вместо ответа произнес Халосет, указывая на свой домик подле мастерской Тутмеса.

Там изготовляли стекло.

– Что ты придумал? – раздраженно спросил ваятель, однако, последовал за молодым человеком, оставив на время своих учеников, копошащихся с глиной.

У Халосета в мастерской был полный хаос. Казалось, он никогда здесь не убирал.

– Учитель! Я покажу тебе кое-что. Быть может, это сделает меня очень знаменитым!

– Зачем тебе слава? – устало произнес Тутмес.

– О, учитель, – засмеялся Халосет. – Ты хочешь, чтобы восхищались только тобой?

– Слава обязывает.

– Но она и подтверждает необходимость твоего труда. Это оценка, награда! – возразил ученик. – Легко говорить, что слава не нужна, принимая ее, как должное.

– Ты все правильно сказал, – подтвердил Тутмес. – Но слава не всем идет на пользу, не каждому помогает жить и работать.

– Учитель, ты имеешь в виду, что человек, добившийся признания, перестает совершенствовать свое мастерство? А ты смог оценить по достоинству славу, ведь она пришла к тебе сразу, без особых усилий?

– Ошибаешься, друг мой, – Тутмес вздохнул и устало присел на низкий табурет, оказавшийся поблизости. – Ничто так не удручает, как слава. И достается она нелегко.