— Ты, мальчик, сиди. Я сам управлюсь.

Но Чокан не послушал рыбака и спрыгнул с кормы. Ноги сразу погрузились в глинистое дно. Завязну еще, подумал он, однако тут же почувствовал под слоем ила и глины твердый грунт. Ступать было вязко, вода сразу помутнела. Подталкивая лодку сзади, Чокан в меру своих сил помогал Танатару.

Так они дотащились до берега, до кустарников тала. Танатар с сожалением посмотрел на захваченную в поселке связку камыша и выбросил ее. Отсырела!

— Но ты, мырза, не беспокойся. Наше топливо — вот! — И он показал на тальник.

Снова вошел в воду с ведром, наполненным рыбой, прополоскал и зачерпнул свежей воды.

— Пойдем теперь в тальники, собирать шопшек. Разведем костер для ухи.

Они зашли в тихую кустарниковую рощу, где только верхушки ветвей чуть-чуть покачивались на легком ветерке.

Чокан не знал, что такое шопшек, хотя помнил грубоватую песенку, которой его научил Шепе:

Шепе учил его песенкам и погрубее, но так и не удосужился объяснить значение слова «шопшек». Только теперь, глядя на Танатара, собиравшего сушняк для костра, Чокан догадался, что это такое.

Мальчик присоединился к рыбаку и усердно таскал к будущему костру сухие ветви. В траве зрели ягоды. Чокан чуял их аромат, но в предутренний час трудновато отыскивать неяркую луговую землянику, поздно созревающую и сейчас еще терпкую и кислую до оскомины. Да и Танатару надо было помогать.

Рыбак из кармана закатанных штанин вытащил кремень, умело высек искры, и сушняк вспыхнул быстрым и ярким пламенем. Костер разгорался сильнее и сильнее. Танатар вытащил нож из кожаного мешочка, прикрепленного к сыромятному поясу, выстругал две толстых тальниковых ветки с раздвоенными концами, вкопал их в землю с двух сторон костра, положил перекладину и подвесил на ней ведро с рыбой.

— А рыба-то очищенная? — осведомился Чокан.

— А то как же. Ее приготовили для шилдеханы — угощать гостей, но не стали варить из-за тебя.

— Из-за меня? Не понимаю, чем я вам помешал?

— Долго рассказывать, мырза. Да и стоит ли? Рыба сварится скорее, чем я кончу.

— Поедим, тогда и продолжите, ага, — не мог отстать Чокан, как и всегда, когда им овладевало любопытство.

— Если уж ты так хочешь, я все расскажу. Правда, нам скоро возвращаться. Твой отец наверняка тебя ищет.

— А мы пешком пойдем или на лодке? Я бы, ага, и пешком не против.

— На лодке еще быстрее, чем сюда, доплывем. Ветерок попутный! Сварится рыба, поедим — и в дорогу.

Чокан почувствовал себя спокойнее. Но ему пришлось поволноваться снова, когда Танатар начал свой рассказ. Начал глухо, не глядя мальчику в глаза: