Ведомо ли Чингизу, что казаки на протяжении многих столетий защищали южную границу России, участвовали в разгроме Золотой Орды, Астраханского и Казанского ханств, что запорожские казаки сокрушили Крымское ханство, что казаки сражались с турками и доходили до южных берегов Черного моря.

— А известно ли вашему благородию, что казаки и в его родную степь пришли?

Уж это отлично знал Чингиз и снова поддакнул.

А знает ли Чингиз, что казачья конница была всегда в первых рядах русских войск и ей принадлежат первые победы в войнах.

— Да, да, знаю, — отвечал довольно равнодушно Чингиз, продолжая думать о Чокане.

— Может, вы, ваше благородие, слышали и о том, что казаки не терпят никакого принижения?

— Принижения? — Не совсем понял вопрос Курагина Чингиз. — Ты яснее скажи.

— Не терпят, к примеру, когда их притесняют Романовы.

— Романовы?

— Да, Романовы. Я про царей говорю.

— Что-то я не представляю этого.

— А Степана Разина, ваше благородие, знаешь?

— Разина? — И тут Чингиз должен был признаться, что не знает, о каком Разине спрашивает рыбацкий атаман.

Курагин даже выругался с огорчением. Ведь каждый, по его убеждению, должен знать Разина.

И Чингиз, чтобы не выдать своего неведения, осторожно переспросил, о каком именно Разине идет речь.

— Да о том конечно, что против царя пошел и царский трон пошатал.

— А-а… этот… Ну, о нем-то прослышан, — не моргнул глазом Чингиз.

— А Пугачева?

О Пугачеве мудрено было не знать. На берегах Яика и дальше, на восток, в казахских степях еще живы были воспоминания о нем, поднявшем против царя восстание, одержавшем много побед, а потом схваченным и обезглавленным. Но Чингиза стало одолевать подозрение. И что он только выкапывает? Почему спрашивает о таких людях? И он ответил коротким:

— Не знаю!