— Твой ата, твоя аже, Сартай и Абдильда моими тамырами были. Золотые люди! Никогда не обижали. Приедешь в Орду — встречают, как брата. Кумыс — вволю, еда — самая вкусная. Доброе время было.

Кони уже были наготове.

— Куда прикажешь, Чингиз Валиевич?

— На Кпытан, в Пресновку, — неуверенно отвечал Чингиз ямщику. — Доедем до развилки, там видно будет.

Чокан, еще продолжая переживать слова Абы, необычно сосредоточенный и задумчивый, сел рядом со стариком. Он ушел в себя, не задавал никаких вопросов и без прежнего любопытства провожал глазами последние домики станичников и так же равнодушно смотрел на равнину с редкими зелеными островками жмущихся друг к другу берез.

Тронулись станичной улицей, переходящей в большак.

В степи, там, где дорога раздваивалась, старик придержал коней. Один шлях шел вправо, низиной; другой подымался на холмы, заросшие березняком, — он-то, огибая колки, и вел к станице Кубанской.

— Бери, старик, влево. — Чингиз все-таки решил побывать у Сатыбалды. Богат, близок к русским, недолюбливает Есенея.

Старик больно хлестнул длинным конопляным бичом обленившихся ямщицких лошадей и свернул, куда ему приказал Чингиз. Чокан даже не спросил, к кому они едут. Молчал и Драгомиров, измученный долгой поездкой.

Надо ли было снятому с должности старшему султану искать поддержки у Сатыбалды? Он был слишком растерян, лишенный привычной власти, в это трудное для себя время не всегда правильно оценивал людей. Вот и кружил долгой дорогой, избегая явных своих врагов, но не пренебрегая случайными, а порою и вовсе ненужными встречами.

Кем же был этот Сатыбалды, к кому он направлялся сейчас?

Его предком был Керей, он принадлежал к этому роду, к подветви Жайылган из ибанов. Его отец Макыбай жил бедно, но был хватким, имел живой ум. Как-то он косил сено на лугу, а рядом паслись подросшие ягнята Есенея. Неосторожным взмахом косы Макыбай загубил одного ягненка. Сообщили Есенею. Он призвал Макыбая к себе. Всем известно было, что суровый на расправу Есеней в таких случаях приказывал оголить спину виновного и сечь розгами. Джигиты секли истово. Случалось, человек на всю жизнь оставался калекой. Поэтому Макыбай и сбежал от наказания в Кабанскую станицу.

Там его взял под свою защиту некий Карас Казин, человек богатый, пользовавшийся покровительством властей. Биография Караса и его родословная достойны удивления. Дальний предок Караса жил в орде Кучума Шопгы-тура на месте нынешнего города Тюмени и исполнял при хане должность священнослужителя — казн. Имя его позабыто. Известно только, что во время похода Ермака в восьмидесятых годах шестнадцатого столетия Кучум был разгромлен и бежал в ханство Ногайлы, а казн попал в плен. Ермак, рассказывают, предложил ему выбор: либо принимай христианскую веру и живи на здоровье, либо казним. Пленник выбрал жизнь, и с той поры начался род крещеных Казиных. Казины накапливали богатство и даже бывали атаманами. В Отечественную войну 1812 года Кирилл Казин геройски сражался с французами, заслужил, как утверждали местные знатоки истории, внимания царя Александра Первого и считался настолько надежным человеком, что ему доверяли охрану дворца.