— Значит, там держат людей и не выпускают их.

Гриша принялся было растолковывать Чокану, но тут вмешался Чингиз. Ему не хотелось, чтобы сегодня, перед въездом в город, сын узнавал об Омске всякие невеселые подробности. Он отвлек Чокана от крепости, от острога:

— Погляди, Канаш-жан, какой прекрасный Омск. Тебе жить там!

Город был еще далек. Проходили верста за верстой, а казалось — они стояли на месте. Теперь Чокан не сводил с него глаз. Теперь он больше всего желал как можно скорее увидеть вблизи его башни, его крепость, увидеть кадетский корпус, где начнется новая, такая не похожая на прежнюю его жизнь.

Часть третья В ОМСКЕ

Часть третья

В ОМСКЕ

На пороге кадетского корпуса

В степи Малтабар далеко опережал Чингиза, словно выхваляясь своими рысаками. Чокан даже обижался порой. Но у въезда в город они поравнялись и уже не отставали друг от друга.

Чокану все было внове: каждый домик на окраине, каждый встречный — будь это обыкновенный городской мальчуган, старый бородатый казак, сидевший у своего дворика и равнодушно покуривавший трубку, или степенная женщина, выходящая с покупками из лавки.

Пыль, почти незаметная в степи, оседала даже на листве редких деревьев. Она стлалась за их возком густыми клубами.

— Где останавливаться будем, таксыр? — прокричал Малтабар.

Чингиз только рукой махнул. Мол, все равно где.

Малтабар попридержал своих рысаков, соскочил с тарантаса, подошел к возку:

— Хотите, у купчихи Коробейниковой? У нее постоялый двор и для мусульман и для русских. Кормит хорошо. Комнату я вам устрою. В обиде не будете. Тратиться не придется.

Чингиз быстро согласился. С той, уже далекой поры, когда он учился и жил в доме богача — татарина Сейфсаттара и едва не стал мужем беззаветно полюбившей его Диль-Афруз, он не раз, приезжая в Омск, обходил и дом Сейфсаттара, и дом ахона сибирских казахов Габдуррахима, и дома других казахов и татар. Ему приятнее всего было останавливаться у одного казачьего есаула, весельчака и его тамыра, но теперь, вместе с сыном, это было не так удобно. Настойчиво звал его и Драгомиров, но он знал, — Драгомиров жил небогато, и поэтому не хотел стеснять его. У купчихи так у купчихи! Кажется, он слышал ее фамилию и даже помнит ее дом.

Тем временем они проезжали уже той частью города, где расположился кадетский корпус.

— Здесь я останусь, — сказал Гриша. — А завтра тебя найду, Чокан.

Сколько окон! Сколько окон! Это было первое впечатление от огромного, каменного, чисто выбеленного здания, растянувшегося так далеко, что на этом пространстве могла разместиться вся их Орда с аулом Карашы.