Особенно славился дом Коробейниковых своей баней. Она топилась по-черному, как большинство русских бань. В ней можно было попариться вволю, исхлестать до красноты свое тело березовым веником.

Рассказывают, сам Петр, любивший черную русскую баню, посылал в Сибирское воеводство князя Меншикова, и князь рапортовал императору, что воеводы сибирские живут в великой нечистоплотности, и самодержец издал указ, повелевающий строить бани повсюду в Сибири.

Баня Коробейниковых и была построена по этому указу. Но какая же баня могла существовать без мыла?

Мыла не хватало и за Уралом, и в Москве, и в Санкт-Петербурге. В хорошее мыло добавлялось кокосовое и пальмовое масло, а его приходилось ввозить из далекой Индии и Китая. Дорого стоили и другие ароматические примеси. Хорошее мыло было доступно только богатым, только белой кости. Не одним беднякам, но и какому-нибудь мелкому торговцу приходилось обходиться без него. Чтобы удешевить стоимость мыла, еще во времена Петра для его изготовления стали употреблять растительные масла, — подсолнечное, конопляное, льняное. А в царствование Екатерины Второй пошли в ход и и животные жиры — бараний, говяжий, свиной.

Масляничных растений в Сибири почти не было. На производство мыла шло преимущественно баранье сало. В XVIII веке его фунт стоил четверть копейки, потом цена поднялась и к середине ХЕХ века достигла двух копеек.

Коробейниковы из поколения в поколение умножали свои богатства. Немалый доход приносили им и постоялый двор с баней.

Ко времени нашего повествования Варвара Викторовна Коробейникова осталась единственной представительницей почтенной фамилии. Еще до своей смерти постоянно прихварывавший отец переложил все заботы по хозяйству на ее плечи.

Владелица постоялого двора, бани и лавки отличалась характером властным, лукавым и капризным. Она сверх положенного засиделась в девках. При жизни отец отказывал женихам, желавшим взять Варвару из дому. А такого, чтобы согласился жить с ними вместе, не находилось. Оставшись одна, Варвара привередничала еще больше: ей казалось, женихи зарятся не на нее, а на особняк и постоялый двор. Так она и не дождалась милого, который пришелся бы ей по душе. Но жаркая кровь не угомонилась. Говорят, многие немолодые конники, заезжавшие в купецкий двор, попадали в капкан, не без уменья поставленный Варварой.

Не каждого степняка она удостаивала своего гостеприимства. Иным выразительно показывала пальцем на ворота:

— Бар, бар! Проваливай!

Казахи ее так и называли Барбар, а те, к кому она была уж слишком немилостива, окрестили ее и за веснушки на лице и за крупное тело Шубар байтал — Чубарой кобылицей.