Мальчики остались одни. Затравленный, смятенный Чокан едва пришел в себя и кинулся навстречу Грише:

— Керей!.. Кургерей! Братишка!

Чокан плакал взахлеб. Он не сразу даже с помощью друга смог унять свои слезы.

— Уйду из этого дома, Керей…

Перестав наконец плакать, он ничего не стал рассказывать Григорию, а Григорий ни о чем не расспрашивал его. Как бы подхватывая слова Чокана, поддакивая другу, он повторил:

— Уйдем из этого дома, Чокан! Уйдем в кадетский корпус! Ты же его видел?

Но Чокан промолчал. Он все еще продолжал колебаться. Для него ли эти спальни, эти залы?

Кроме того, Чокан помнил, и Григорий знал об этом, что учиться он будет в корпусе, а жить на постоялом дворе Коробейниковой, что отец через Варвару будет снабжать его деньгами. Так мальчику легче привыкать к городу, меньше строгостей, больше раздолья! Что же касается корпусного начальства, то оно охотно шло на этот своекоштный вариант.

— Уйдем, Чокан, к нам! Слышишь?

Чокан услышал. В короткие мгновенья раздумья ему стало ясно, что в этот дом он и шагу больше не ступит. Никто его не может заставить здесь жить. Он начал лихорадочно собирать в торбу белье и другие пожитки, оставленные для него отцом. Верхнюю одежду и саквояж Чингиз взял с собой. Чокану выдадут обмундирование. Зачем ему лишнее?

— Так где же твои вещи? — спросил Григорий.

— А вот, — и Чокан потуже затянул узел на своей торбе.

«Небогато!» — подумал про себя Гриша, а вслух сказал. — Давай ее сюда.

Они пошли, взявшись за руки, сдружившиеся, казалось, давным-давно, готовые постоять друг за друга.

Гриша, как сумел, объяснил Чокану, что корпус разделен на две части — роту и эскадрон. В роту определяются дети офицеров и гражданских чиновников из дворян, в эскадроне находятся дети казаков. В роте — свои офицеры, в эскадроне — свои. Преподаватели для всех общие, но ротные кадеты учатся в своих классах и живут в своих дортуарах, а эскадронные — в своих.

— Дортуар? А что такое дортуар?

— Ну, спальня иначе. Комнаты, где мы спим, готовимся к занятиям.

— А столовая?

— Столовая для всех одна.

Гриша слышал, что кадетам из роты после выпуска легче служить, чем воспитанникам эскадрона, детям казачьих офицеров. Им и чины даются быстрее. Он спросил: