Граф сделал знак своему кучеру, стоявшему вблизи, и сел в карету маркизы. Молодёжь отступила, лошади тронули, и, сделав последний поклон, маркиза помчалась через опустевший луг в город.

— Как вы находите молодого немца, которого я вам представил? — спросил граф, когда они обогнули большую аллею и медленно потянулись за экипажами в город.

— Премилым, — отвечала маркиза, — в нём есть что-то свежее и рыцарское — много природной изящности и почти невинной наивности, он напоминает мне… — сказала она вполголоса со вздохом.

Граф взглянул на неё сбоку.

— Вам не будет неприятно освежить это воспоминание? — спросил он с улыбкой. — А может быть, я найду в этом средство заживить раны прошедшего.

— Оставим прошедшее, — сказала она мрачно, — я отказалась от всех слабостей и буду сильна и хладнокровна.

— Но если серьёзная цель соединится с приятной забавой? — спросил граф.

Антония с удивлением взглянула на него.

— Весь мир волнуется в настоящее время, могучие сотрясения ещё не закончились, и для меня важно знать в подробностях все действующие силы и проследить их до самых первоначальных причин. Побеждённые в Германии партии развивают здесь свою деятельность; ганноверский король прислал сюда поверенного; образуется центр безмолвного и сильного действия, принимающего значительные размеры, для меня необходимо знать по возможности подробно всё, чего желают и на что надеются в этих кружках, что там делают и задумывают и как воздействуют на правительство и партии во Франции.

Улыбка играла на губах маркизы.

— И этот молодой человек? — спросила она, и глаза её метнули молнию.

— Этот молодой человек, — сказал граф, — находится в центре интересующих меня обстоятельств. Правда, он не знает самой главной тайны, но видит и слышит столько, что из всех собранных через него сведений можно сделать вывод о сокрытых сведениях. Этот молодой человек едва ли останется закрытой книгой для прекрасных глаз столь умной женщины, как вы, которая в качестве итальянской легитимистки может быть уверена в его доверии и политической симпатии. Он будет грезить самым приятным образом и станет орудием для достижения моих целей.

— Я вполне понимаю вас, — сказала маркиза, — приведите его на днях, когда я буду одна. — Я сожалею только о том, — прибавила она, пожимая плечами, — что задача слишком легка.

Граф задумался.

— Вам недолго придётся ждать трудной, — сказал он серьёзным тоном, — она уже готова, и именно о ней я хотел поговорить с вами.

Черты её лица оживились, маркиза бросила пылающий взгляд на графа.

— Я потому выбрал это место, — сказал он, — что о тайне, важной тайне, можно говорить только на открытом воздухе. Нагнитесь ко мне, чтобы нас не услышали люди на козлах, притом и грохот экипажей заглушает слова.