— Отклонить, отклонить! — кричали все. — Они хотят воспользоваться нами, чтобы набить себе карманы, пусть сами выпутываются как хотят!

— Итак, дело решено! — сказал Толен.

— Теперь друзья, — продолжал он после небольшой паузы, — мы приступаем к весьма важному делу, в котором задача международной ассоциации заключается в том, чтобы найти, свободно и беспристрастно, великую истину, которая должна лечь в основании наших стремлений!

Среди глубочайшей тишины он продолжал:

— Вы, конечно, все слышали о событиях в Рубе…

— Да, да! — закричали со всех сторон. — Это добрый удар тирании капитала! На этот раз он будет чувствителен!

Толен обвёл собрание серьёзным, строгим взглядом.

— Рабочие из Рубе, — сказал он, — были недовольны различными постановлениями на фабриках, оставили работу, чтобы добиться изменения этих постановлений, и были правы. Но, мои друзья, — продолжал он громким голосом, — те рабочие были также недовольны улучшением в машинах, позволявшим получать лучшие продукты при меньшей рабочей силе, и позволили себе крайности: изломали машины, сожгли фабрики и тем жестоко компрометировали дело рабочего сословия, этого священного и общего нам всем дела, и запятнали его чёрным, дурным поступком!

— Разве они были не вправе показать и употребить свою силу? — спросил один голос энергичным, гневным тоном.

— Нет, — отвечал Толен, — они были неправы, тысячу раз неправы, — ибо совершили варварский поступок в отношении машин, этого дивного изобретения человеческого ума, которое развивает производительную работу до громадных размеров и тем самым возвышает цену и необходимость человеческой рабочей силы, этой машины, движимой собственной разумной волей и незаменимой никаким орудием, несмотря на все успехи механики. Они были неправы, потому что поселяли в каждом мыслящем и честном человеке сомнение в справедливости нашего дела; потому что восстановили против нас всех друзей порядка и спокойствия! Мы решили, — продолжал он, подняв голову и обводя собрание гордым и смелым взглядом, — издать прокламацию, которая выразила бы порицание поступкам рабочих в Рубе и сняла бы с нас предвзятое обвинение в нравственном соучастии в этих актах варварского насилия. Эта прокламация содержит два параграфа…

— Мы не хотим прокламации, — закричал Тартаре, — рабочие в Рубе были правы — против них выслали полицию, солдат! Если рабочие защищались, то вся вина в том должна пасть на тех, кто первый прибег к силе, мы не должны отвергать своих братьев, мы сами можем каждый день попасть в такое же положение, мы не хотим исполнять полицейские обязанности!