Внизу плескалась Сена, озарённая луной, серебристый лик которой плыл по тёмному небу, окружённый лёгкими, клочковатыми облачками.
Жорж долго смотрел на катящиеся волны. Не лучше ли почивать там, в прохладном спокойствии, нежели вести здесь непрерывную борьбу с бедствием и скорбью?
Почти с завистью он взглянул на воду и вдохнул холодный, поднимавшийся от воды пар, который освежил его взволнованную грудь.
— Но не будет ли низостью и позором бежать жизни, пока хватает ещё сил трудиться для того, чтобы не постиг других такой же жребий, какой выпад мне на долю, чтобы освободить бедных и угнетённых от лежащего на них ила? И, — продолжал он тише, поднимая взор к чудесному, светлому небу, — если там есть вечное правосудие, вечная любовь? Она так сказала, — проговорил он горьким тоном, — но разве её слова не могут быть истинны? И злые духи возвещают иногда вечную истину. И тайный голос убеждает меня, что слова её правдивы! Этот демон заимствовал небесный образ, чтоб погубить мою любовь, и, однако ж, я не могу забыть сказанные ею слова о Вечной Любви, которая управляет сердцами людей. Возможно ли, чтобы эта любовь проникла в моё сердце этим страшным, прискорбным путём?
Он долго молчал. Мягкий блестящий взор его устремился к небу.
— Если Ты, Всемогущий, — сказал он потом, — живёшь на небе и оттуда взираешь на тоскующих и скорбящих людей на земле, взгляни милосердным оком на моё измученное, больное сердце, похорони минувшее, как я бросаю в пучину это проклятое золото, положи предел моим мучениям и призови меня к вечному покою!
Он торопливо шагнул к самому краю стены и с гневом и отвращением кинул в реку свёртки с золотом.
Но от сильного движения при размахе он потерял равновесие, его нога скользнула, он хотел схватиться за что-нибудь, рука схватила воздух, раздался крик, и Жорж погрузился в волны Сены.
Короткая борьба, сильные всплески воды, ещё последний, отчаянный, крик — и волны сомкнулись над несчастным.
Спокойно и тихо плыл месяц по тёмной лазури, играя и сверкая, катились внизу волны, ночь дышала глубоким миром и безмятежностью.
Нашёл ли он мир в тихой бездне — внял ли Господь его последней молитве и призвал ли к себе из мира борьбы?
Часть четвёртая
Часть четвёртая
Часть четвёртая