Вчера у нас была Татьяна Борисовна. Вспоминала и тебя.

Привет твоей Тане.

Твой НП.

1 февраля 1944 г. Москва

Милый мой Гогус,

Сейчас я весь поглощен радостными событиями под Ленинградом[852]. Наконец-то кончилась осада и разрушение нашего великого города. Но судьба наших памятников Петергофа, городов Пушкина, Павловска и других потрясает, хотя надеяться на лучшее было трудно. Посылаю тебе статью. Название изменено. Я назвал «Священные руины»[853]. Есть в ней редакторские вставки и большие пропуски в моем тексте. К счастью, выяснилось, что Екатерининский дворец не сожжен. Я в корректуре вычеркнул, но эту фразу корректор все же сохранил. Как мучительно думать, что столько ценностей погибло. Я надеюсь, что меня пошлют узнать о судьбе всех мест, связанных с Пушкиным.

Я перед тобой очень виноват. Взял твою открытку на службу, чтоб позвонить по твоей просьбе по телефону, но открытка твоя пропала. Я очень боюсь, что положил ее в книгу. Если надобность у тебя не миновала — напиши опять.

У меня есть и радость. Получил письмо от Маруси, она жива![854] А ведь ей уже за 60, и я боялся, что не перенесет всех тягот. Жив и ее сын.

Ну, всего доброго. Привет твоей жене, поцелуй лишний раз ребятишек.

Твой НА.

6 февраля 1944 г. Москва

Дорогой Гогус,

Только что писал тебе и вот снова пишу. Вчера я был у Коли Чуковского (у него родился третий ребенок)[855]. Марина[856] мне сказала, что в Ленинграде от общей причины умерла Нина. Подробностей она не знает.

Вспоминали годы учения в Тенишевском училище, очень тепло. Оба шлют тебе привет. Хоть и грустную вещь сообщаю тебе, но думаю, что должен был написать об этом.

Привет.

Твой Ан