Несколько секунд никто не произносил ни слова.

– Я никогда за это себя не прощу, – шепотом продолжала Габриэлла.

Лицо Анны ничего не выражало; в тишине слышно было, как упала на пол булавка.

– Я уеду куда-нибудь далеко. Не хочу всех вас позорить. Я понимаю, что теперь уже ничего не исправить.

В комнате повисла томительная, напряженная тишина. София не знала, чего можно ждать дальше. Она сделала долгий вдох и медленно выдохнула, задаваясь вопросом, не настала ли ее очередь вмешаться. Снова решив, что не стоит этого делать, и бросила быстрый взгляд на окно: ей не хватало свежего воздуха.

Вдруг Анна протянула вперед руки. София так удивилась, что даже рот раскрыла, и Карла тоже посмотрела на дочь широко раскрытыми глазами.

– Иди ко мне, – сказала Анна, но Габриэлла не двигалась с места, словно не понимала, чего та от нее хочет. – Иди же ко мне, – повторила Анна.

Лицо Габриэллы вдруг осветилось, когда она поняла, и девушка бросилась в объятия сестры.

– Никуда ты от нас не поедешь, – прошептала Анна, обнимая ее. – Будем все вместе разбираться, мы же одна семья.

Габриэлла отстранилась от Анны и шмыгнула носом.

– Обещаю, что никогда больше не подведу вас.

– Только попробуй.

Габриэлла молча кивнула.

– А теперь самое время утереть слезы. Не будем же мы целый день сидеть здесь. У нас всех по горло работы.

Габриэлла заулыбалась, лицо ее засияло, как будто страшный груз упал с ее плеч.

– Простите меня, графиня София, за неожиданное вторжение, – чопорно сказала Анна, и София чуть не рассмеялась от такого ее церемонного обращения.

– Ничего страшного, не стоит думать об этом, – ответила она.

Сестры бок о бок вышли из комнаты, и в жизни их начался новый этап.

– Ну, что скажешь? – сказала София, глядя на Карлу. – Я такого даже не ожидала.

Карла недоверчиво покачала головой: