– Но почему картина валяется на полу? – спросила она. – И вся залита кровью.

– Сейчас это не имеет значения, – настойчиво гнула свое Максин. – Давайте же, помогите мне завернуть его в ковер.

Переворачивая тело вместе с ковром и затягивая ковер поплотнее, они упаковали Кауфмана, и Максин с Карлой попытались поднять тело немца, одна за плечи, другая за лодыжки, но оно сразу же обвисло посередине, и пришлось тащить его по полу.

– Кладем, – прошептала Максин; ее всю трясло, но она продолжала командовать. – Нам нужен еще кто-нибудь. Если так пойдет дело, размажем кровь по всему дому. Чтобы его нести, нужно как минимум три человека.

– Давайте я помогу, – предложила Эльза, вставая с дивана.

– Нет, – возразила Карла. – Сбегаю приведу Анну. А вы оставайтесь с госпожой.

– Тогда поторопитесь.

Пока Карла отсутствовала, Максин спросила Эльзу, говорила ли София хоть что-нибудь о том, что здесь случилось.

– Нет, – ответила та. – Она только сказала, что его повесили.

– Кого? Надеюсь, вы не думаете, что она говорила о Лоренцо?

– Все может быть, – вздыхая, ответила Эльза.

– Тогда я не удивляюсь, что она пристрелила этого немца.

– У нее кофточка вся в крови.

– Может, она проверяла, жив ли он. Ей надо переодеться.

Максин оглядела себя:

– Нам всем надо будет переодеться.

Через несколько минут Карла вернулась с Анной, которая ошарашенно посмотрела сначала на кровь на стене и на полу, потом на торчащие из свернутого в рулон ковра сапоги Кауфмана и, наконец, на Софию. Перекрестилась и зашептала, повторяя снова и снова:

– Madonna santa[39].

– Все в порядке? – спросила Максин.

Анна быстро заморгала и сбросила оцепенение.