Полицмейстер объявил ему, что по приказанию архиепископа Валенсийского Пикильо должен быть под стражей за отказ от крещения.
– Я окрещен, – сказал Пикильо.
– Окрещены? Странно! Ну так вы, верно, из монастыря иезуитов? – произнес полицмейстер.
– Я не иезуит, и не хочу им быть.
– Странно! Но я должен же задержать вас за что-нибудь.
И он написал:
– Напротив, – вскричал Пикильо, – я хочу быть вашим. Но мне нужна свобода.
– Потерпите, вас освободят не более как через месяц.
– Через месяц! Помилуйте, мне нельзя ждать. Мне нужна свобода, сейчас, сейчас, сию минуту: дело идет о жизни и смерти человека! Прошу вас сейчас же доложить Великому инквизитору, что мне необходимо лично говорить с герцогом Лермой. Я должен открыть ему тайну, только ему… тайну, от которой зависит спасение министра и государства. Отведите меня к нему, если не хотите за это отвечать!
– Неужели! Это удивительно!.. Но, однако, для вас я нарушу заведенный порядок и доложу, только смотрите, чтобы мне не попасть впросак.
– Не беспокойтесь, а лучше поспешите.
Пикильо отвели в темницу, полицмейстер доложил о нем скорее других. Прошла целая неделя, покуда доклад дошел до инквизитора, между тем Аллиага томился в темнице, и жизнь Аихи была в опасности.
Аиха по приезде из Толедо не хотела жить больше у графини д’Альтамиры. Сделавшись вдовой герцогиней Сантарем, полной над собой хозяйкой, она и Кармен предложила жить с ней. Графиня, разумеется, сопротивлялась этому, но ничего не могла сделать со статс-дамой и любимицей королевы.
Аиха почти каждый вечер была у королевы, и Маргарита никогда прежде не видала своего супруга у себя так часто. Король находил удовольствие в беседе с Аихой и уважал ее так истинно, что признавался в этом. Аиха не была честолюбива и вела себя очень честно и откровенно. Сделавшись любимицею королевы, она была довольна своей судьбой, особенно, когда увидала Иесида на свободе; но сердце ее еще страдало за Пикильо. Она знала, что нельзя ничем разрушить монашеского обета. Желала только освободить его от власти Жерома и Эскобара и знала: чтобы быть иезуитом нужен двухлетний срок.
Фернандо взбесился, узнав о Пикильо. Он вторично отправился в Хенаресский монастырь и строго и решительно требовал выдачи человека, которого уже там не было. Он не верил клятвам иезуитов, но наконец они его убедили.
Спровадив д’Альбайду, Жером и Эскобар догадались, что опасность становится ощутительна, и потому торопили графиню д’Альтамиру привести план свой в исполнение.