– Монах Луи Аллиага.

– Аллиага! – повторил герцог, обозревая его с головы до ног. – Так это вы просили свидания со мной по важному делу? Отчего же не передали его моему секретарю и, добиваясь места, не хотите ожидать?

– Я ничего не добиваюсь, а хочу только оказать вам услугу.

Герцог вдруг смягчился, и лицо его прояснилось; они вышли в аллею, противоположную той, по которой пошел король с Фернандо.

– Говорите, – сказал министр, – я слушаю! – И пошел тихо по аллее.

– Против вас давно составлен заговор, – произнес Пикильо, следуя за герцогом. – Вас хотят свергнуть… это все очень обыкновенно, но непостижимым, невозможным покажется вам имя того, кто начал этот заговор.

– Кто же это? – спросил герцог встревоженный.

– Это… герцог Уседа… ваш сын.

Несчастный отец вскрикнул, и этот первый крик, вырвавшийся у него, был крик скорби. Но вдруг герцог пришел в ярость и, схватив Пикильо за руку, сказал:

– Я давно подозревал это!

– Вы!.. неужели? – вскричал изумленный Пикильо. – С герцогом Уседой участвуют еще графиня д’Альтамира и иезуиты: аббат Жером и приор Эскобар.

– Ну, так и есть! – произнес, смягчаясь, Лерма. – Графиня – мой смертельный враг, а сын за ней ухаживает. Я знал это, но не верил. Я увижу, я узнаю… мы поговорим после об этом. Благодарю вас, почтенный отец. Прощайте… Вы, кажется, просили места?

– Но вы сказали, что их нет свободных.

– Может быть, найдется. Через ваше открытие вы всегда найдете у меня место.

– Я прошу быть духовником у королевы.

Герцог старался скрыть замешательство, но, помолчав, ответил:

– Да! Я бы очень желал… Но это зависит от Великого инквизитора. Вы, кажется, недавно в этом ордене?

– С сегодняшнего утра только.

– И как же вы просите первого места при дворе?

– Я еще не кончил, ваша светлость.