Прошло еще несколько минут, и Мэгги похлопала меня по плечу. Я как раз начал засыпать.
– Да, милая… что?.. – проговорил я, с трудом сдерживая вполне понятное раздражение.
Блу Второй, уловив перемены в моем тоне, спрятал нос в складках одеяла.
Мэгги положила мне голову на плечо и прижала ладонь к моей груди – там, где сердце. Блу перебрался через мою ногу и устроился на одеяле в уютной впадине между нашими телами.
– Я не хочу ехать к врачу, потому что это больше не нужно.
Доктор Палмер предсказывал и это. Мэгги будет утверждать, говорил он, что ей не нужна никакая гормональная терапия и что я непременно должен убедить ее в обратном, хотя это будет нелегко.
– Фрэнк говорил, что гормоны могут помочь, – сказал я.
Мэгги нетерпеливо похлопала меня по груди.
– Ты не понял!..
Возможно, я действительно чего-то не понял, зато рассердился еще больше. Сев на кровати, я повернулся к ней.
– Ты права, я действительно не понимаю. Почему бы тебе не объяснить?..
Мэгги толкнула меня обратно на подушку, закинула правую ногу поверх меня, обняла поперек груди и прижала к простыням. Голову она слегка приподняла, на лицо ей упал лунный свет, и я увидел блестящие слезы в ее глазах и улыбку.
– Мне не нужно к доктору, потому что мое тело само справилось!
Я прищурился, пытаясь понять, что́ она имеет в виду.
Мэгги подтянула одеяло повыше, закрыла глаза и, вновь зарывшись головой в подушку, проговорила:
– Не переживай. Через неделю мы снова пойдем купаться на реку.
Блу Второй перевернулся на спину, задрав вверх все четыре лапы. Судя по всему, он спал крепким и счастливым сном и видел самые прекрасные собачьи сны.
Лежа на старом комковатом матрасе в крошечной комнатке над старым амбаром, я думал о темном и прекрасном звездном небе с горящей на нем полосой Млечного Пути – о том волшебном одеяле, которым Бог укрывал нас каждую ночь. Теперь я больше не видел обтрепавшихся краев и разошедшихся швов – прорехи были аккуратно зашиты, края – подрублены. Крошечные стежки́, похожие на тонкие линии проселков на карте, еще виднелись, но скоро исчезнут и они, и останется только сверкающая звездная дорога, которая ведет в бесконечность.