– Довольно! – прервала его Мария. – Мой брат даст вам это удовлетворение, сэр Говард.

Роберт вздрогнул от этого тона; в нем слышалась не злоба испорченной девушки, а негодование гордой души.

– Ваш брат? – пробормотал он и вдруг вспомнил о раненом шотландце. Теперь ему стало ясно, кого напоминали ему глаза молодого человека. – Ваш брат? – повторил он. – Скажите, ради бога, разве у вас есть брат в Париже? Может быть, он состоит членом шотландской депутации?

То волнение, с которым делал свои быстрые вопросы граф Сэррей, поразило Марию Сейтон. Она вспомнила, что не видела Джорджа за обедом, и тревога охватила ее сердце.

– Что знаете вы о моем брате? – испуганно спросила она. – С ним случилось какое-нибудь несчастье?

– Может быть, ваше желание уже исполнилось, леди Сейтон. Один из членов шотландской депутации вызвал меня сегодня на дуэль; мы дрались…

– И он убит? – воскликнула Мария. – Вы убили моего брата?

– Нет, леди, я только не позволил ему убить себя, – ответил Роберт, – затем я подарил ему жизнь, потому что он невольно напомнил мне кого-то. Теперь я знаю – кого.

– Где он? Говорите правду, сэр Говард! – проговорила Мария. – Иначе я обращусь за помощью к королю.

– Этим вы только навлечете наказание на своего брата! – ответил граф Сэррей. – Но будьте покойны, за ним станут ухаживать так, как будто он – мой брат, а не ваш. Я сделаю это, чтобы не лишить вас удовольствия сказать ему, чтобы он меня убил. А я буду очень доволен, так как уже устал быть мишенью для ваших насмешек. Желаю вам сохранить надолго свое веселое расположение духа, леди Сейтон, и да пошлет вам Бог много блестящих побед.

С последними словами Роберт отошел от молодой девушки.

Он готов был убить себя за то, что оскорбил Марию, и в то же время торжествовал, что отомстил ей.

– Сегодня же ночью твоя честь будет в моих руках, – пробормотал он, – ты будешь умолять, чтобы я не разболтал твоей тайны по всему свету. Я задушу свою любовь и пронжу твоим позором свое сердце.

В глубине зала сидела на красном бархатном диване Диана Валентинуа рядом с маршалом Монморанси.

– Я поражен, что вы так спокойны, – проговорил маршал. – Сестра Монтгомери очень хороша, и Екатерина не без задней мысли привлекла ее ко двору. Поверьте мне, это не обыкновенное увлечение короля; здесь кроется интрига Гиза; он хочет удалить вас и лишить меня силы. Если эта интриганка обовьется вокруг Генриха, если ей удастся отдалить его от вас, то…

– Мы погибли! – смеясь закончила Диана. – Храбрый маршал, вы становитесь трусливы к старости. Неужели вы думаете, что так легко разорвать старые цепи? Было бы глупо с моей стороны выражать беспокойство и проявлять ревность. Раз не надеешься на успех, то игра проиграна. Несмотря на то что Генрих время от времени изменяет мне, мое влияние на него не уменьшается. Моя сила и заключается именно в том, что я сквозь пальцы смотрю на его увлечения. Ничто не уничтожает так быстро страсть, как ревность старой возлюбленной. Если хотят надолго заковать кого-нибудь в цепи, не следует слишком сильно натягивать их. Клара Монтгомери поплатится за свое минутное торжество над Дианой Валентинуа; она лишится чести и ничего не получит взамен, так как не в состоянии будет надолго удержать возле себя Генриха.