Свет показался в угловой комнате нижнего этажа, затем осветились третье и четвертое окна… Вдруг раздался крик.

Роберт не мог дать себе отчет в том, был ли это крик удивления, испуга или радости, крикнула ли это Мария Сейтон или кто-нибудь другой. Если Мария пригласила графа Монтгомери в качестве защитника своей чести, то Роберт не имел никакого основания для того, чтобы осудить ее или выражать неудовольствие. Она была свободна и имела право располагать своим сердцем. Граф Монтгомери, очевидно, любил ее настоящей, чистой любовью, если не побоялся пойти против своего короля, защищая любимую девушку. Роберт не мог не уважать такой любви, и ему оставалось лишь сожалеть о том, что выбор Марии Сейтон остановился не на нем, а на другом человеке, любившем ее так же безгранично и свято, как и он.

Сэррей вышел из-за кустарника и приблизился к окну. Он хотел убедиться в правильности своего предположения, а затем распроститься навсегда с Лувром и Марией Сейтон.

Вдруг соседняя комната осветилась, и тихо открылось окно, под которым стоял Роберт.

– Видите ли вы ту маленькую калитку, позади боскета? – прошептал голос Марии Сейтон. – Бегите все прямо, вы не можете ее миновать, а я уже открыла засов. Из калитки поверните сначала направо, а затем налево. Не забудьте этого! Да хранит вас Бог!

– Благодарю вас. Теперь скорее прочь отсюда! – шепотом ответил граф Монтгомери, и его голос задрожал.

– Вы поклялись мне, что будете избегать убийства; помните о своей клятве! – тихо напомнила Мария.

– Только в том случае, если над ней не было совершено насилия, а она сама пошла на разврат. Но тогда от всей души проклинаю ее, – так же тихо прошептал Монтгомери.

Голоса удалились от окна.

II

Роберт слышал достаточно, для того чтобы убедиться, что тут замешана тайна какого-то третьего лица и что он совершенно напрасно заподозрил и оскорбил Марию.

У него было большое желание послушать дальнейший разговор, но мысль, что он может скомпрометировать Марию Сейтон, заставила его отказаться от своего желания. Если бы патруль наткнулся на Сэррея, то Роберт мог бы объяснить свое присутствие лишь тем, что хотел помешать свиданию Марии Сейтон, и таким образом наложил бы пятно на репутацию девушки.

Сэррей осторожно прошмыгнул в кусты, затем прошел сад и нашел ту маленькую калитку, о которой говорила Мария. В нескольких шагах от калитки дорога раздваивалась.

«Куда же повернуть, направо или налево?» – подумал Роберт, забыв о том, какой путь указывала Мария.

Постояв несколько секунд на одном месте, Сэррей повернул налево и скоро очутился перед винтовой лестницей. Он спустился по ней вниз, держась за стены, совершенно мокрые от сырости. В темноте он нащупал вдруг железную решетку и содрогнулся от ужаса, когда услышал чей-то жалобный голос: