– А если он сошлется на показания Брая?

– Сэра Брая не найдут, милорд!

– Ты убил его?

– В ваших интересах было бы не допытываться ответа, дабы в случае необходимости вы могли поклясться, что ничего не знаете о судьбе сэра Брая.

– Кингтон, я не встречал более утонченного злодея, как вы. Но пусть так! Вы это дело затеяли, вы и ведите его до конца.

– Вы останетесь довольны!

Как только лорд Лейстер появился в своем доме в Лондоне, ему доложили, что королева требует его к себе на следующий день и что посланы гонцы в Лейстершайр, чтобы передать ему приглашение явиться к ней.

Глава двадцать вторая. Обвинитель

Глава двадцать вторая. Обвинитель

I

Королева Елизавета как раз танцевала на придворном балу, когда явились посланные от Марии Стюарт с известием, что королева Шотландии разрешилась от бремени сыном. Бэрлей шепотом сообщил ей об этом, королева оставила своего кавалера, опустилась в кресло и мрачно прошептала:

– Королева Шотландии родила сына, а я… я – какое-то бесплодное дерево!

Ничто не могло так обострить ненависть королевы к сопернице, как материнское счастье Марии. На английский престол не было прямого наследника; неужели же ее смерти будет ждать сын женщины, которая, будучи дофиной Франции, уже носила титул королевы английской?! Неужели Мария, ненавидимая и презираемая ею, станет лучшей матерью для своих подданных, чем она?! Гордой Елизавете было тяжелее всего признаться самой себе, что она пропустила самое важное и что ее опередила женщина, которая сочеталась браком не ради забот о престолонаследии, а исключительно ради своего удовольствия. А если она изберет себе супруга еще теперь, кто поручится, что Бог наградит ее потомством? В этом, казалось, сомневался весь мир, так как шотландец Патрик Адамсон обнародовал уже письмо, в котором доказывалось право на престол шотландского наследного принца, и даже ее собственный парламент обсуждал вопрос о престолонаследии под предлогом избежания возможных в будущем смут. Она воспретила эти обсуждения, и палата лордов подчинилась, но нижняя палата упорствовала. Елизавета выступила с угрозами против неповинующихся королевскому приказанию, и палата уступила, но в то же время объявила протест против незаконного посягательства на свободу совещаний.

Мария Стюарт пригласила ее на крестины своего сына, которые, как известно, долгое время откладывались. Елизавета умела скрывать свое раздражение; но все же ее ответ не был лишен резкости.

«Так как мы, – написала она английскому послу, – несмотря на наше желание, не можем приехать в Эдинбург и так как в зимнее время неудобно посылать туда одну из дам Англии, то пусть заменит нас на крестинах графиня Эрджиль. Граф Бедфорд, который при этом событии должен вести себя, в отношении религии, с осторожностью, передаст золотую купель, которую мы при сем посылаем. Вы можете шутя сказать, что купель сделана в тот момент, когда мы узнали о рождении принца. Теперь, когда он успел подрасти, купель окажется слишком мала для него, поэтому удобнее было бы оставить ее для крещения следующего ребенка, предполагая, конечно, что он будет крещен ранее, чем успеет вырасти.